3 
Оказывается, тут, наверху, и смотреть-то было не на что. В некоторых комнатах стояла кое-какая мебель: в одной покосившийся комод, железная рама кровати—в другой, кувшин и таз на подставке для умывания, но в основном они были пусты и казались брошенными.
Это зрелище заставило Давину в первый раз задуматься над тем, почему Прайори-Парк так долго пустовал, до того как его купил отец.
В конце коридора она увидела закрытую дверь.
Давина попыталась ее открыть и чуть не закричала от неожиданности, когда та просто-напросто вывалилась из петель и с грохотом упала на пол.
Пытаясь успокоить выпрыгивающее из груди сердце, она заглянула в комнату и увидела, что здесь полностью сохранилась обстановка, которую когда-то можно было назвать даже уютной. В полумраке она различила выцветший плюшевый диван и дубовый стол, накрытый красной бархатной скатертью, изрядно побитой молью.
Увидев в углу колыбель, сплетенную из лозы, она поняла, что эта комната когда-то была детской.
Но в следующее мгновение ее внимание приковала к себе картина, прислоненная к стене. Подойдя ближе, она взяла ее в руки, затем поднесла картину к окну, пытаясь рассмотреть изображение на холсте.
Но только стерев рукавом пыль с картины, Давина смогла увидеть, что на ней изображена прекрасная молодая женщина.
У нее были пышные темные волосы и большие грустные глаза. Бриллиантовое колье на шее говорило о том, что девушка была богата. По ее одежде можно было судить, что этот портрет был написан в начале века, быть может, годах в тридцатых.
На картине не было никаких надписей, которые бы указывали на то, кто на ней изображен, однако по оригинальному витражу на заднем плане можно было судить, что женщина позировала художнику в библиотеке Прайори-Парка.
Давину заинтриговало скорбное выражение лица девушки. Наверняка ей тоже пришлось испытать горечь разлуки с любимым. Возможно, ее избранник отправился на поиски славы и богатства, но так и не вернулся. А может, отец не дал ей своего согласия на брак. Какая бы история ни стояла за этим портретом, Давина была уверена, что она имела отношение к несчастной любви.
«Что, если она, как и я, чувствовала себя в этом доме пленницей?» — взволнованно думала Давина.
Она решила, что вызволит девушку из этой заброшенной комнаты тем, что повесит портрет в своей спальне и будет любоваться им каждый день.
Картина была небольшой, всего-то фут на фут, но ее рама оказалась довольно тяжелой.
Давина поискала взглядом шнурок колокольчика для вызова слуг, но, увидев криво висящее на стене ржавое нечто, поняла, что он уже давно не работает. Что ж, придется нести самой.
Джесс изумленно замерла на месте, когда увидела, как ее хозяйка боком протискивается в дверь, неся покрытую пылью картину.
— Господи помилуй, мисс, что это у вас?
— Я надеялась, что ты мне расскажешь, Джесс, — задыхаясь, ответила Давина. Она развернула картину изображением вперед и поставила на пол, прислонив к кушетке. — Вот! — сказала она, жестом приглашая Джесс взглянуть. — Правда, прекрасно?
Когда ответа не последовало, Давина удивленно повернулась к Джесс. Брови камеристки сурово сдвинулись, глаза сузились.
— Мне доводилось видеть и получше, — проворчала она.
Давина слегка склонила голову набок.
— Но... Ты знаешь, кто это?
— Могу лишь догадываться, мисс.
— Так... Кто же это по-твоему, Джесс? Джесс вдруг смутилась.
— Не могу сказать, мисс.
— Не можешь или не хочешь? — спросила Давина, вскинув бровь.
Джесс поджала губы и уперлась взглядом в пол.
— Что ж, — пожала плечами Давина, подождав какое-то время. — Даже если я не узнаю, кто она, я все равно повешу эту картину у себя в комнате.
Джесс внезапно встревожилась.
— Это плохой знак, мисс.
Давина изумилась.
— Плохой знак?
Джесс угрюмо вздохнула.
— Мне больше нечего добавить, мисс.
Давина серьезно посмотрела на Джесс и подошла к шнурку колокольчика для слуг.
— Позову кого-нибудь повесить портрет, — решительно сказала она. — И никакая... суеверная болтовня не повлияет на мое решение.
Джесс ничего не оставалось, кроме как молча наблюдать за тем, как Давина дергает шнурок. Она ничего не могла сделать, чтобы не дать молодой хозяйке оставить у себя эту картину, но одно она знала точно.
Настанет день, когда Давина горько пожалеет, что повесила этот портрет у себя в комнате.
3 
