68 
— Я могу предположить, куда она пойдет, — неожиданно вмешался Овсянников. — На сегодняшний день у нее есть три варианта. Или она отправится к Валентину Валентиновичу Катукову, одному своему хорошему другу, или к Сеньке Бронетранспортеру, второму своему хорошему другу. Или — третий вариант — к турецкоподданному с труднозапоминающимся именем Яшар Рахми Тахир, который проживает в гостинице «Советская».
— У нее столько хороших друзей? — приняла пас Элла, наблюдая за тем, как Ленка меняется в лице.
— С момента убийства Игоря Астапова она провела огромную изыскательно-ознакомительную работу.
— В каком смысле? — пробасила Дана.
— В том смысле, что Лена отыскала нужных людей и познакомилась с ними, — мило улыбнулся Овсянников. — Валентин Валентинович Катуков — адвокат, один из лучших, между прочим. Имеет необоримую слабость — неравнодушен к молоденьким девушкам. Сенька Бронетранспортер об этом, конечно, не знает. У Сеньки крепкий сплоченный коллектив, каждый член которого беспрекословно подчиняется приказам босса. Врагов Сеньки частенько находят в реке, а иногда и вообще не находят. А Яшар Рахми Тахир подозревается властями в торговле живым товаром. С его помощью русские девушки определенного сорта испаряются из России, точно роса с листьев клевера.
— Ленка, ты с ума сошла? — закричала Лариса, вскочив на ноги и сжав кулаки. — Хочешь в публичный дом?!
— Ты все время на меня орешь! — топнула ногой та. — Мне надоело это слушать. Я уже давно собираюсь уйти, да все что-то медлю.
— Пусть идет, — сказал Шведов. — Каждый человек имеет право бороться за свою жизнь. Пусть она идет и борется.
Пока Ленка одевалась и обувалась, все молчали и смотрели на нее — дверь в комнату осталась открытой, и коридор был весь как на ладони.
— Элка, нет, ты правда ее отпустишь? — спросила Римма, не выдержав напряжения.
— Не связывать же ее! — буркнула та.
Дверь хлопнула, и Римма тотчас ожила.
— Я немедленно еду к Юрке в больницу! — заявила она.
— Я с тобой, — сказала Дана.
— Я, пожалуй, тоже поеду, — промямлила Лариса уставшим голосом. — Моя сестра едва его не убила. Я ведь ее воспитывала. Хотя бы прощения попросить…
— Послушай, — шепотом спросил Шведов, подойдя к Элле вплотную и наклонившись к самому уху. — Какого черта ты позвала на это импровизированное судилище Екатерину и этого Гаргантюа на диете? Какую ты им роль отводила?
— Роль своих друзей, — пожала плечами Элла. — Им же надо наладить отношения. Но при такой нечеловеческой скромности это не так-то просто.
— Скромности? — не поверил Шведов. — Они только что прошмыгнули на кухню и теперь целуются, навалившись на разделочный стол. Кстати, там лежали помидоры, они их все передавили.
— Тебе что, завидно? — одернула его она.
— Подглядывать за влюбленными, — вмешался подошедший Борис, — старым дуракам типа тебя вредно для здоровья.
— Не понял… — У Шведова вытянулась физиономия. — Да Никита младше меня всего на…
Не дав ему договорить, Борис погнал Диму к вешалке.
— Эля, я тобой горжусь! — сказала на прощание Дана. — Мы еще обсудим с тобой все, что случилось.
— Хорошо, мамочка, когда следствие закончится, я приеду.
— Может, тебя подвезти? — спросил Борис. — Ты ведь у нас без машины. Наверное, тебе все же пока лучше пожить у нас.
— Пра-астите! — выступил вперед Овсянников. — Она никуда не поедет. Нам нужно обсудить массу вопросов. Например, вопрос об оплате труда.
— Да, конечно! — воскликнула Элла. — Я же работала на него! Как я могла забыть? Если поделить обещанную зарплату на трудодни, получится, что он должен мне рублей двести или триста. Хватит на колготки «Омса», пакет креветок и банку пива «Балтика».
Борис вышел, выразительно закатив глаза.
Последними помещение покинули влюбленные, которые не понимали ни одного слова из тех, с которыми к ним обращались, и виртуально улыбались в ответ.
— Итак, — сказала Элла, когда дверь захлопнулась и они с Овсянниковым остались одни. — Откуда ты узнал про Катукова, Бронетранспортера и турецкоподданного?
— Я сыщик, милая, а это говорит само за себя! — хвастливо заявил Овсянников, заталкивая ее на кухню. — Господи, помидоры действительно передавили!
— Ты тоже заподозрил Ленку? Но ты о ней даже не говорил! Как тебе удалось на нее выйти?
— Ну, что ты так кипятишься, солнышко? Ты шла к разгадке своим путем, а я — своим.
68 
