очень нудно 
45 
Девушка улыбнулась. Сегодня она чувствовала себя лучше, несмотря на долгие часы, проведенные в седле. Мазь Рамона исцелила ее. Щеки Кэрли вспыхнули, едва она вспомнила прикосновения его пальцев к своей коже. Рамон повернул коня и подъехал к Кэрли.
— Мы уже возле лагеря? — спросила она. — Очень хотелось бы надеяться на это.
Не ответив на ее вопрос, Рамон сказал:
— Я бы хотел узнать кое-что, и мне важно услышать правду.
— Спрашивай.
— Когда ты покинула лагерь с Виллегасом… и попыталась убежать… Почему ты сделала это?
У Кэрли перехватило дыхание. Потому что ты вызываешь у меня чувства, непонятные мне.
— Потому что я испугалась.
— Испугалась? Уверен, ты больше не боишься меня.
Кэрли в упор посмотрела на Рамона:
— Я была твоей пленницей. Ты мог делать со мной все, что хотел. Конечно, я боялась тебя.
Его взгляд, казалось, проникал ей в душу.
— А сейчас, chica? По-прежнему боишься?
Она не могла понять выражения его лица.
— Здесь, в горах, ты спас мне жизнь. Рисковал собой ради меня. Ты обещал, что я буду в безопасности, и держишь слово. Нет, Рамон. Я больше не боюсь тебя.
Я боюсь только себя.
Он задумался, потом сказал:
— Тропа здесь разветвляется. Если ты отправишься на запад, то попадешь на ранчо дель Роблес. Будь я уверен в том, что ты не приведешь в лагерь дядю, то, пожалуй, отпустил бы тебя домой.
Ее сердце бешено застучало. Господи, неужели он отпустит ее?
— Я не знаю, где расположен лагерь, потому что пряталась под брезентом, когда ехала с Виллегасом. К тому же он направился на юг. Я не знаю эту местность и не найду тропу.
— А в ночь налета?
— Было темно, я дрожала от страха и не заметила, какую дорогу ты выбрал. Я думала только о том, останусь ли жива.
— Так я и полагал, но хотел услышать это от тебя. Я не могу рисковать жизнью моих людей.
— А как же ты, Рамон? Отпустив меня, ты рискуешь головой. Ведь я знаю, кто ты и что твой дом в Лас-Алмас. Поверишь ли ты, что я не выдам тебя властям?
— Si, дорогая, ты знаешь, кто я. Мое ранчо находится в нескольких милях от асиенды твоего дяди. Если хочешь погубить меня, скажи ему, что Рамон де ла Герра и Эль Дракон — одно и то же лицо.
Ее сердце сжалось — она представила себе Рамона лежащим в грязи, как Виллегас.
— Эль Драконом, по-моему, был твой брат. Серафина сказала мне, что идея принадлежала ему и налетами руководил в основном он. От нее я узнала также, что Эль Дракон не грабил дилижанс в ту ночь, когда я познакомилась с тобой на fandango у дяди. По ее словам, здесь есть несколько разбойников, грабящих путешественников с золотых приисков, но во всем обычно винят Эль Дракона.
— Да, ты неглупая девушка. Я проникся к тебе уважением. Если пообещаешь хранить тайну, я отпущу тебя.
Кэрли дрогнула. Рамон рисковал собой, спасая ее от Виллегаса. И вот теперь он готов снова рисковать ради нее.
— Почему? Почему ты подвергаешь себя такой опасности?
— По многим причинам, дорогая. Возможно, потому, что я хочу тебя и не могу себе этого позволить.
Неужели это правда? Нет, ей никогда не узнать этого. Впрочем, какая разница, если она окажется дома.
— Если все, что ты сказал, — правда, я клянусь сохранить твою тайну, дон Рамон.
Испанец кивнул:
— Скажи им, что мы переезжали всем лагерем на юг и по дороге ты убежала. Скажи, что в основном твои глаза были завязаны и ты не видела ничего, что могло бы облегчить поиски. Скажи также, что даже Эль Дракон не тронул тебя, поскольку рассчитывал на выкуп.
Ее щеки вспыхнули.
— Я скажу все это, — тихо промолвила она, чувствуя давящую тяжесть на сердце. Уход стал для нее не таким желанным. Девушка посмотрела на Рамона. Казалось, он понимал, что с ней. Подавшись вперед, испанец обнял Кэрли за шею, привлек к себе, коснулся губами ее рта со страстью и необычной нежностью.
Она ответила на его поцелуй. Слезы брызнули из ее глаз, когда губы Рамона скользнули по ее лбу, щекам, носу. Последний жаркий поцелуй, и Рамон отстранился.
— Поезжай по тропе, — глухо сказал он, — и через два часа достигнешь границы ранчо. — И повернул вороного жеребца. — Vaya con Dios, querida[42], Эль Дракон не забудет тебя.
Кэрли натянула поводья. Она трепетала, сердце отчаянно билось, слезы катились по щекам.
— Да поможет тебе Бог, Рамон, — прошептала она вслед испанцу, провожая его взглядом, пока он не исчез. Но и тогда она не сразу поехала к дому, Сидя на гнедом коне, Кэрли ощущала боль и одиночество, хотя ей следовало ликовать.
45 
