17 
Вообще он отличался большой разборчивостью и всегда мог найти недостатки – с его точки зрения, непреодолимые – в самой очаровательной женщине. И тут уже решение маркиза бывало твердым – он безжалостно порывал с той, которая ему не угодила.
Ближайшие друзья удивлялись такой разборчивости, а поскольку молодой человек был не склонен обсуждать с кем бы то ни было свои любовные похождения, большинство считало, что он просто скрытен.
Они были уверены, что у маркиза несколько содержанок-простолюдинок, что не мешает ему срывать самые спелые плоды и с дерева высшего света, то есть пользоваться благосклонностью красавиц, вроде леди Сибиллы.
«Так чего же я все-таки хочу?» – в сотый раз задал себе вопрос маркиз.
Поскольку ответа, как и всегда, ему не удалось найти, он приказал оседлать лошадь и снова отправился на прогулку.
Вернувшись домой около четырех часов, маркиз почувствовал, что более или менее обрел душевное равновесие, и с удовольствием прошел в библиотеку, где любил посидеть и расслабиться за чтением газет.
Маркиз мельком взглянул на заголовки только что доставленных свежих газет и, убедившись, что в мире не произошло ничего потрясающего с тех пор, как он покинул Лондон, с гораздо большим интересом обратился к спортивным страницам.
Неожиданно дверь библиотеки распахнулась, и дворецкий возвестил:
– Мистер Родерик Нейрн, милорд!
Маркиз с удивлением поднял голову и увидел своего племянника, одетого, как обычно, по последней моде и спешившего к нему, с порога протягивая руку.
– Что ты здесь делаешь, Родерик? – поинтересовался маркиз.
– Вы меня, конечно, не ждали, дядя Ленокс?
Племянник маркиза, врученный его покровительству старшей сестрой, до безумия обожавшей своего единственного сына, в свои двадцать два года был очень приятным молодым человеком.
С самого рождения его всячески баловали и привыкли потакать любой прихоти, поэтому, когда он заявил, что намерен отправиться в Лондон, его мать, проливая слезы, была вынуждена уступить, взяв, однако, с брата обещание не спускать глаз с ее единственного сокровища.
Леди Беатриса Нейрн была вдовой. Покойный муж оставил ей обширные, но малодоходные поместья в Шотландии. Не имея возможности оставить их без присмотра, она была вынуждена отпустить сына в Лондон одного.
Это обстоятельство причиняло леди Беатрисе большое беспокойство. Она боялась, что ее сын, войдя в лондонское высшее общество, непременно сделается завсегдатаем вертепов – этаким святым Антонием, одолеваемый искушениями.
Однако маркиз весьма легкомысленно отнесся к поручению сестры.
– Мальчик должен встать на ноги, Беатриса, – возразил он в ответ на ее мольбы опекать племянника.
– Но он так молод, Ленокс, и так хорош собой!
– Как и масса других молодых людей, – резонно заметил маркиз. – Не можешь же ты всю жизнь держать его привязанным к своей юбке!
– Если бы ты знал, как я о нем беспокоюсь! Ведь у мальчика нет отца, к которому он мог бы обратиться, если попадет в беду…
– А зачем ему попадать в беду? – несколько раздраженно бросил маркиз и тут же великодушно добавил:
– Не волнуйся, если это случится, я его выручу.
– Именно к этому я и клоню! – воскликнула леди Беатриса. – Родерик не обладает твоей силой характера и твоей – ты уж меня извини – безжалостностью, поэтому я боюсь, что какая-нибудь порочная женщина завлечет его в свои сети и обведет вокруг пальца, как младенца.
Маркиз прекрасно понял, что имела в виду его сестра.
Впрочем, с его точки зрения, ее волнения были напрасны, поскольку Родерик, как и любой другой молодой человек его возраста, должен был, что называется, «перебеситься».
Вот почему маркиз решил не докучать племяннику советами, зная, что тот все равно вряд ли им последует, а просто позволил обратиться к нему в случае нужды.
В прошлом году маркизу пришлось оплатить долги Родерика. Сам этот факт его совершенно не удивил, а вот то, что долги выражались суммой достаточно скромной, приятно его поразило.
Подобная снисходительность вскоре привела к тому, что Родерик, поначалу стеснявшийся своего блестящего дяди, стал относиться к нему как к другу и был с ним откровенен, поверяя самые важные свои секреты.
Маркиз по собственному опыту знал, что такой стиль отношений – наилучший способ уберечь племянника от беды. По крайней мере, он мог быть уверен, что даже если Родерик попадет в щекотливую ситуацию, то не станет скрывать этого.
17 
