42 
Он замолчал в ожидании. Щеки Фионы запылали стыдливым румянцем, но, поборов нахлынувшее смущение, она заговорила:
— Мне неловко беседовать о подобных вещах…
— Когда вы стесняетесь, становитесь еще более красивой, — с улыбкой заметил герцог.
Он взял ее руку, медленно поднес к своим губам, перевернул ладошкой вверх и нежно поцеловал. Фиона почувствовала волнительную дрожь.
— Ну же, ответьте мне, — прошептал герцог.
— Я… люблю вас, — еле слышно пробормотала Фиона, и обхватила пальцами его руку.
— Именно это я хотел от вас услышать, милая моя, — радостно ответил он. — Теперь я готов с новыми силами начать борьбу против этой страшной тайны. Я должен раскрыть ее, обязан стать свободным человеком, чтобы иметь право сделать вас своей.
Он наклонил голову, ласково разжал пальцы Фионы и снова поцеловал ее ладонь.
Его губы двинулись дальше, и, почувствовав их горячее прикосновение на своем запястье, Фиона вздрогнула: по ее телу мощным потоком пронеслось нечто необыкновенное, то была полуболь, полунега.
— О моя дорогая, моя сладкая, моя ненаглядная! — шептал герцог. — Это лишь мизерная часть того, что я могу подарить вам, но ведь существует столько другого, более прекрасного, чему я хотел бы научить вас…
Фиона нехотя убрала руку из его руки.
— Нам не следует забывать о… здравом смысле, — пробормотала она, переводя дыхание. — Мы собрались… начать борьбу… Нам потребуется много сообразительности и расчетливости…
Он обхватил ее за талию и приблизил к себе. Теперь их губы почти соприкасались.
— Я сгораю от желания поцеловать вас, — сказал он. — Боже мой! Никогда в жизни мне ничего не хотелось так страстно. Вчерашний поцелуй, хоть и действовал я в порыве ярости, не идет у меня из головы…
— Мне… тоже ужасно… понравилось… — прошептала Фиона. — Но мы должны… заслужить это счастье… И лишь потом наслаждаться им…
— А что если мы проиграем? Если не найдем никаких доказательств? Ведь я занимался этим, но так ничего и не выяснил за столько лет. — В глазах герцога промелькнул страх.
Фиона улыбнулась.
— Мэри-Роуз называет меня белой ведьмой, а леди Мораг вообще подразумевает противоположный цвет. Но кем бы я ни являлась, у меня такое чувство — даже твердое убеждение, — что если мы вступим в борьбу… вдвоем… вы и я… то непременно выйдем из нее победителями!
— Как мне хочется вам верить, милая моя! — воскликнул герцог. — Я желаю этого всем сердцем, всей душой! Но предвижу возможные сложности и опасаюсь, что о вас пойдут дурные слухи.
— Кто может их распустить? — спокойно спросила Фиона. И тут же догадалась сама, вспомнив про леди Мораг.
— Вот именно! — подтвердил ее мысль герцог, словно Фиона высказала ее вслух. — Она — женщина надоедливая, любопытная, стремится держать все происходящее вокруг под личным контролем. Не советую вам водить с ней дружбу.
— У меня нет ни малейшего желания становиться ее подругой. — Фиона пожала плечами. — Мне не понравилось, что она подняла шум, обвинив меня в колдовстве. Надеюсь, прислуга не восприняла ее слова всерьез.
— Кто знает, — ответил герцог. — Кстати, врач давно вернулся из поездки, и к больным, как раньше, должны теперь вызывать его.
Фиона ахнула.
— Неужели вы настолько суеверны? Вы тоже боитесь целебной силы обычных трав? Это просто смешно!
— Шотландцы — люди суеверные, — серьезным тоном ответил герцог. — А леди Мораг своими глупыми заявлениями способна запросто всколыхнуть старые страхи, дремлющие в сердцах людей.
— Вы хотите сказать, — с улыбкой спросила Фиона, — что я, являясь презренной англичанкой, вполне могу оказаться черной ведьмой?
Герцог рассмеялся.
— Трудно представить себе, что такое создание, как вы, насылает мор на скот при помощи заклинаний, а по ночам летает на метле на шабаш. В то же время распустить подобные сплетни среди слуг, жизнь которых столь однообразна, как в нашем замке, которым, кроме как о себе, даже поговорить не о чем, не составит никакого труда.
Фиона помолчала.
— Вы действительно считаете, что я не должна никому помогать? Даже если я точно могу подобрать травы и вылечить больного? — спросила она, сосредоточенно обдумывая свое положение.
— Полагаю, что в данный момент вам лучше ничего подобного не делать.
— Но это нелепо!
— Я знаю, моя дорогая, — согласился герцог. — Но если вы хотите остаться здесь, нам следует вести себя осторожнее. Злые языки не должны помешать нам достичь задуманного. И потом, я не вынесу, если ваши добрые порывы приведут вас в конечном итоге к страданиям.
42 
