очень нудно 
56 
— Светлое будущее построить, что ли? — засмеялся Федька.
— Да пошло оно, это светлое будущее, — отмахнулся я. — Я об основе существования, продолжении рода, без него ты обречен видеть то, что ты вымираешь, понял? Здесь, в этом мире, ни хрена нам не светит сделать полезного.
— Да ладно… вон Тьма половину мира закрыла, найди способ ее победить — и ты оправдался перед… кем там? Богом? Да хрен с ним, пусть хоть перед богом.
— Бог сюда не смотрит, этот мир вне выстроенной им системы. Это чистилище какое-то, а те, кто здесь, они просто потерялись. Для всех.
— Не знаю, Вов, не знаю. Я пока все же здесь попробую, потому что там, где я раньше был, жил ничуть не осмысленней. Скучно, да еще и коротко. А здесь веселей.
На Бродвее мы с Федькой расстались. Я спать в гостиницу пошел, а он, похоже, в «Грезы» направился. Я его только напутствовал насчет осторожности и большую часть денег из кармана у него выгреб, чтобы все не прогулял, а если конкретно, чтобы его на всю наличность там не развели. Мы с ним уже оба заметно пьяными были, но я хоть спать шел, а у него душа требовала женского общества и продолжения банкета.
В гостинице администратор передал мне увесистый, обвязанный шпагатом сверток из грубой промасленной бумаги. Сказал, что «от Сергея Николаевича». Поднялся в номер, развернул — все как я и просил, вполне свежего вида «вальтер П-38», у которого вместо мушки была нарезана на стволе резьба. А еще длинная труба глушителя, два пустых магазина и коробка патронов, пятьдесят штук, из которых местный специалист отсыпал пороха, чтобы пуля летела помедленней, ниже скорости звука. Далеко из него не постреляешь, целиться трудновато будет, но метров до пяти в самый раз.
Затем ополоснулся в душе, да и спать завалился, повесив рядом на стул кобуру с ТТ, а под подушку сунув наган. Если вдруг кто прокрадется, то решит, что видит мое оружие, и револьвер окажется сюрпризом. Вот так.
* * *
Федьку доставило такси, уже утром, совершенно пьяного, так мне администратор сказал. Я решил особо жалости не проявлять и направился его будить, что получилось далеко не сразу. Стучать в дверь пришлось минут пятнадцать, слушая доносящийся из-за нее храп, а потом выслушивая всякое от высунувшихся из соседних номеров жильцов с заспанными рожами.
Разбудить удалось по телефону, звоня со стойки администратора. Звонки в местных черных эбонитовых аппаратах были зверскими, мертвого поднимут, не то что пьяного. Федька, открыв мне дверь, выглядел так, что я его было пожалеть хотел, но все же не пожалел, а погнал в ванную. После душа и бритья он выглядел чуть-чуть лучше, но не намного. Рожа была опухшей, глаза красными как у кролика, голос прокурен. В общем, все признаки бурно проведенной ночи налицо.
— Ты там не подхватил хоть ничего? — поинтересовался я, когда мы вышли из номера.
— Не, не должен, — помотал он головой и тихо ойкнул. — А вообще плохо помню, что там было.
— Ну и фигле идти было? — удивился я. — В хорошей гулянке самое ценное — воспоминания, а если их нет, то это только выброшенные на ветер деньги и потраченное здоровье.
— Слышь, хорош воспитывать, — огрызнулся он.
В баре «Купеческой» кормили. И похмеляли. Я от спиртного отказался, заменив его обильным завтраком и целым кувшином клюквенного морса, а вот Федька сначала пива взял, но оно не помогло, потом выпил два по сто водки, что уже помогло заново опьянеть, а сверху полирнул это все еще литром пива, окосев окончательно. И когда я загнал его в «кюбель», он почти сразу же уснул, навалившись на дверь и густо захрапев. И никакие кочки обратного пути не в силах были его разбудить. Даже на углегорском КПП на него посмотрели с уважением, понятно, что человек из Сальцево едет, отдыхал.
К горсветовской общаге он вроде чуть проморгался, но опять начал жаловаться на головную боль и общее недомогание, поэтому, когда я его высадил, он изрек: «Теперь в буфете три по сто — и спать до утра» — после чего нетвердой походкой направился в сторону проходной. А я вспомнил народную мудрость, гласящую, что неправильный опохмел ведет к затяжному запою. Как бы он не того…
К утру снег действительно покрыл все не таким уж и тонким слоем. Ветра не было совсем, так что по ощущениям вроде даже и тепло получилось. После недавней осенней мерзости как в рай попал.
Насти дома не оказалось и я погнал на аэродром, где нашел куривших Серегу и Марата, от которых узнал, что оба пилота опять на вылете. Снова начал сыпать снег, частый, крупными хлопьями, так что пришлось побеспокоиться, но нервничал недолго — оба самолета вернулись буквально через несколько минут. Сначала Настя посадила свой «рус фанера», а буквально следом за ней и Николай.
56 
