100 
— А ты сама, Элизабет? Что ты чувствуешь к Рису?
Слезы, с которыми она давно боролась, снова заблестели в ее глазах. Лгать смысла не было, тем более женщине, столь чуткой, как графиня.
— Я думала, что любила его, когда была девочкой. Вероятно, в какой-то степени любила. Но теперь я женщина и точно знаю, что такое любовь. Я люблю Риса и на все готова, лишь бы он ответил мне взаимностью.
Старушка удовлетворенно улыбнулась:
— Ну и люби на здоровье.
— Но как, миледи? Рис не верит мне. Он возвел стену вокруг своего сердца. Он боится, что, если впустит меня туда, я снова его предам.
— Но мы обе знаем, что ты этого никогда не сделаешь.
Элизабет смахнула с лица слезы.
— Нет, скорее умру, чем сделаю что-то, способное причинить ему боль.
Ее ответ, похоже, удовлетворил вдову.
— Тогда ты завоюешь его любовь. Сделай то, что делают женщины на протяжении тысячелетий. Очаруй его и соблазни.
Элизабет выпрямилась.
— Боже, я не могу! У меня не получится. Я даже не знаю, с чего начать.
Тетя Агата внимательно на нее посмотрела:
— Ты уже не та наивная девочка, которой была. Ты знаешь, что нравится мужчине, а что нет. И наверняка уже знаешь, что доставляет удовольствие Рису. Вместо того чтобы ждать, когда он придет к тебе, девочка моя, отправляйся к нему сама!
Несколько мгновений Элизабет сидела в неподвижности. Сможет ли она это сделать? Сможет ли соблазнить его? Готова ли рискнуть? Но ради Риса она была готова на все, даже на риск быть отвергнутой.
Элизабет ощутила в груди странное ликование. В памяти всплыли воспоминания о том, как они страстно занимались любовью, и на ее щеках проступил румянец. При мысли о том, что они снова могут оказаться в одной постели, глубоко в ее лоне возник и стал распускаться клубок желания.
Элизабет перевела взгляд на вдову и улыбнулась:
— Я сделаю это, миледи. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы завоевать его.
— Вот и умница! — Морщинистое лицо старой женщины осветилось радостью. Ее проникновенный взгляд замер на Элизабет. — Знаешь, на улице очень холодно. Я передумала. Чашечка чая придется весьма кстати.
Элизабет улыбнулась. Каждый раз, когда они вместе пили чай, недоброжелательность старушки потихоньку отступала. Возможно, в будущем они подружатся.
Тем временем у нее созрел план соблазнения.
— В чем дело? — спросила Лили, когда в двери гостиной появился дворецкий.
— Ваша подруга, леди Аннабелл, ваша светлость. Просит ее принять. Говорит, если вы сейчас заняты, она зайдет попозже.
Обрадовавшись возможности развеять одиночество, Лили улыбнулась:
— Разумеется, я для нее всегда свободна. Просите.
Дворецкий поклонился:
— Слушаюсь, ваша светлость.
Спустя несколько секунд в гостиную торопливой походкой вошла Аннабелл, окутанная темно-голубым облаком шелковых юбок.
— Благодарю, что согласилась принять меня. Я знаю, что должна была предупредить заранее, но…
Аннабелл разразилась слезами. Лили заспешила к ней навстречу:
— Боже, что, скажи на милость, стряслось?
Обняв подругу, она отвела ее к дивану, и Аннабелл тяжело опустилась на сиденье.
— Помню, я обещала не приходить плакаться к тебе на плечо, но мне больше не с кем поговорить.
— Но ты же знаешь, я всегда тебе рада. А теперь… расскажи, что случилось?
Аннабелл вынула из сумочки носовой платок и промокнула глаза.
— Дело в Трэвисе.
— Ну, об этом я догадалась.
— Я считала… считала себя достаточно зрелой для любовного романа. Думала, что буду встречаться с ним время от времени, заниматься любовью, и все будет хорошо.
— Но все оказалось не так.
— Да. Каждый раз, когда я к нему приходила, все было замечательно. Но стоило мне оказаться за дверью, я чувствовала себя разбитой и… униженной. Он нужен мне, Лили, но не от случая к случаю. Я так люблю его, что не могу без него жить.
— О, Анна! — Лили наклонилась к подруге и обняла ее, позволив Аннабелл прижаться к ее плечу. — Я знаю, как это больно. Может быть, лучше прекратить связь, пока тебе не стало еще хуже?
Аннабелл выпрямилась.
— Я тоже об этом думала. Но не знаю… хватит ли у меня мужества.
— А если сказать капитану Гриру правду? Что ты любишь его и что тебе невыносимо продолжать в прежнем духе…
— Не знаю, Лили. Мне кажется… он боялся, что произойдет нечто подобное, и пытался защитить меня. Пытался предупредить, но я не слушала. — По ее щекам снова покатились слезы, и она сердито их смахнула. — Это моя вина, а не его. Я не хочу, чтобы он винил себя или чувствовал себя виноватым в том, что произошло.
100 
