Последние отзывы

  71  

Дарси стало не по себе.

— Да. К тому же Пеннант мог тоже вернуться. Их с Воганом вместе завербовали, вместе они могли и вернуться.

«А если это так, — думал он, — то теперь Воган расскажет приятелю все, что узнал о „предательстве“ Летиции. Только вот будет ли этого достаточно, чтобы удержать Пеннанта вдали от нее?» Дарси умоляюще посмотрел на брата.

— Теперь ты понимаешь, почему я так желал, чтобы ни Воган, ни Пеннант не вернулись? Я люблю Летицию, Оувертон. Бесконечно люблю ее. Только благодаря ей я не сошел с ума рядом с Элизабет. — Он перешел почти на шепот, и в его отчаянии не было ни капли притворства. — Если Летиция бросит меня, мне конец. Она — мать моего единственного ребенка, и я не смогу жить без них обоих.

Мысль о том, что у него могут отнять маленького Эдгара, казалась ему просто невыносимой. Он постарался отбросить сомнения, мучившие его все эти годы, — сомнения в своем отцовстве. Неважно, что Эдгар родился всего через восемь месяцев после исчезновения Пеннанта. Эдгар — его сын, его, Дарси!

— Дьявол забери этого Вогана! — прошипел Дарси. — Ну с какой стати он вернулся?

Оувертон покачал головой.

— Что ты теперь станешь делать с Летицией и Эдгаром?

— Искренне надеюсь, что она никогда не узнает всей правды. Но если и узнает, что ж, я буду молиться, чтобы те шесть лет, что я о них заботился, искупили мой грех. Может, узнав, на что я пошел ради нее, она не станет меня слишком винить.

— Ты ведь неглуп, но так плохо знаешь женщин!

Дарси в глубине души понимал, что брат прав, но отчаянно не желал признавать этого.

— Обещай мне одну вещь, Оувертон.

— Какую? — Оувертон взглянул на него подозрительно.

— Никому ничего не говорить, пока я не узнаю, как Воган поведет себя с Летицией. Есть шанс, что он не станет с ней даже разговаривать, считая и ее предательницей. — Дарси тяжело вздохнул. — Но если Воган узнает правду, то он первым делом расскажет все Лети-ции, чтобы расквитаться со мной.

— И долго ты надеешься водить Летицию за нос? Учти, Джулиана наверняка ей все расскажет. А Летиция не их тех, кого легко одурачить. Да к тому же и мальчик…

Дарси сжал кулаки.

— Дай мне время подумать, найти выход… Я должен быть готов на тот случай, если Воган случайно все узнает. Потом я сам поговорю с Летицией. — Младший брат видел, как он сражался с собственной гордостью и как в конце концов сдался. — Пожалуйста, Оувертон, потерпи еще немного.

Оувертон со вздохом кивнул, но высокомерно заметил:

— Но не слишком долго. Даю тебе пару недель, и если ты не разберешься со всем этим…

— Клянусь что-нибудь придумать. Я не допущу, чтобы Джулиана страдала.

Когда Рис вывел Джулиану из дома в темную ночь, девушка почувствовала некоторое облегчение и с грустью оглядела вереницу ярких фонариков, освещавших аллеи в честь ее помолвки. Джулиану душила обида. Праздник оказался совсем не таким, как она ожидала. Если бы не Рис, сейчас бы она танцевала в объятиях Стивена. Как всегда, он был бы нежен и предупредителен. А потом поцеловал бы ее, она закрыла бы глаза и…

«И подумала о Рисе», — заключила она про себя. Господи, до чего же она была глупа! Провести все эти годы, думая о Рисе, сравнивая с ним каждого встречного мужчину! Она украдкой покосилась на того, кого некогда обожала: все так же красив, нет, даже еще красивее. И, как сегодня она могла уже удостовериться, говорит все тем же певучим и звучным голосом. Но все остальное… На лбу его залегли глубокие складки, свидетельствовавшие о непреклонности характера, а губы были сжаты, словно он боролся с одолевавшим его гневом. Она всматривалась в его холодный профиль и чувствовала себя оскорбленной.

Неужели она была когда-то столь глупа, что вышла замуж за этого человека, который теперь казался ей просто чудовищем? Так обращаться с ней не позволял себе даже ее отец. Неужели Рис и в самом деле был когда-то добр к ней? Она отвела взгляд. Рис, которого она когда-то любила, не мог бы так легко попасться в сети, расставленные лживым Дарси!

Тут она вспомнила, как, впервые появившись в Нортклифф-Холле, он обвинил ее в соглядатайстве. Даже по прошествии стольких лет она чувствовала прошлую обиду. Да, Рис, в которого она влюбилась шесть лет назад, так же легко готов был поверить в самое худшее о ней.

Раньше он хотя бы признавал за собой склонность к скоропалительным выводам. И под влиянием ложных подозрений не позволял себе действовать столь поспешно. Так в последний раз его подозрительность стоила ей лишь двухнедельного заточения в комнате.

  71