8 
Увидев кучера в шляпе с кокардой и двух лошадей в серебристой сбруе, леди Армстронг в очередной раз пожалела, что муж не настолько великодушен, чтобы отправить Илуку в таком экипаже в Бердфордшир. Но они обе были ему благодарны за все, и глупо было обижаться на эту маленькую слабость мистера Армстронга.
Не так уж у него много слабостей.
Она вспомнила слова своего первого мужа, произнесенные им, по обыкновению, весело:
— В каждом из нас есть что-то от скряги и от мота. К несчастью, что касается меня, баланс не слишком хорош — больше тянет в сторону мотовства.
Она тогда рассмеялась:
— Дорогой, я никогда не думала, что ты об этом жалеешь.
— Я жалею лишь о времени, проведенном не с тобой, — ответил полковник. — Я сожалею о каждой минуте и о каждой секунде, когда мы врозь.
Он поцеловал ее, и они больше никогда не касались этой темы.
Карета увозила Илуку, леди Армстронг махала вслед рукой, пока экипаж не исчез из виду. Потом она взмолилась:
— Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы Илука нашла такую любовь, какую ее отец подарил мне. И такую, как была у нас с ним.
Молитва вырвалась из глубины сердца, и мать знала: ничего важнее она не может пожелать дочери. Истинная любовь все остальное в мире делает не столь существенным.
Глава 2
Дилижанс, в котором ехали Илука с Ханной, двигался медленно.
Он был, как и следовало ожидать, очень старый и неудобный, такого не увидишь на главных дорогах, а только на проселке, где никто не летит на большой скорости и не важно, какие рессоры.
Дилижанс курсировал по маршруту раз в день, он перевозил пассажиров из одной деревни в другую и делал остановки почти через каждую милю.
Илука, всегда легко сходившаяся с людьми, болтала с толстыми женами фермеров, державшими на коленях корзинки с цыплятами, и их молодыми дочерьми, направлявшимися в близлежащие городки в поисках работы.
Ханна всем своим поведением давала понять: она не одобряет столь непринужденное поведение Илуки — и сама, когда к ней обращались с вопросом, отвечала исключительно односложно, но девушка не обращала внимания на суровость старое служанки.
Они остановились на ленч в сельской гостинице, окруженной, как обычно, зеленью, и с традиционным прудом для уток, лишенным в данный момент своих обитателей.
К счастью, у хозяина хватило ума не готовить особых блюд для постояльцев, а угощать их домашней ветчиной и местным сыром, которые Илука поглощала с гораздо большим удовольствием, чем нечто претендующее на звание шедевра кулинарии, но дурно приготовленное.
Она охотно запила еду стаканом, домашнего сидра, хотя Ханна настаивала на чае — в нем меньше микробов.
Ханна, настроенная к действительности чрезмерно критически, на все лишь поджимала губы, и Илука с сожалением подумала: как было бы хорошо путешествовать с кем-то помоложе, чтоб можно было посмеяться, а лучше всего прокатиться с матерью — они всегда находили над чем похохотать.
По прибытии в Стоун-Хаус, хозяйку которого ей ведено было называть тетей Агатой, Илука собиралась каждый день писать матери — чтобы получилось что-то вроде дневника. Может быть, удастся подметить что-нибудь смешное в этом скучном доме и заодно немного развлечься.
Да, нелегко будет это вынести, подумала Илука, горько усмехнувшись. В проклятом каменном доме дни тянутся один за другим, монотонные и тоскливые, там никогда ничего не происходит.
Следующая остановка была в Маркет-Таун. Там многие пассажиры покинули дилижанс и их место заняли новые.
Двое из них показались на вид весьма любопытными личностями.
Мужчина был уже в почтенном возрасте, но одет как-то странно — дешево или причина в другом? Илука сперва не могла понять, в чем дело.
Он явно небогат, хотя одежда хорошо сшита, а пальто, перекинутое, через руку, — с бархатным воротником.
Сперва она подумала: а почему он путешествует в дилижансе? Но потом увидела его хоть и начищенные до блеска, но сильно изношенные туфли, обтрепанные белые манжеты…
Илука посмотрела на его спутницу и решила: скорее всего это актер и актриса.
Женщина была маленькая, очень привлекательная, с темными волосами, сверкающими глазами, которые казались еще больше, чем были, из-за густой туши на ресницах, губы ее были ярко накрашены. По тому, как Ханна напряглась, отвернувшись к окну, Илука догадалась, что ее служанка решительно не одобряет новых пассажиров.
8 
