16 
— Присядьте, пожалуйста, работа никуда не убежит. Отдохните хоть немного. Я хочу с вами поговорить.
Выражение лица Боса оставалось таким же невозмутимым, только легкий болезненный вздох сорвался с губ, когда он устроился в удобном старинном кресле.
— Повторите, пожалуйста, снова, что сказал этот приезжий, — попросила она, возобновляя работу и пытаясь придать лицу как можно более беззаботный вид. — Только слово в слово.
— Приезжий? — переспросил Бос, протягивая ноги к огню. — А мне показалось, что вы вспомнили этого мистера Эвана Ньюкома из Кембриджа.
Ну да, конечно, из Кембриджа. А она впала в такой ужас, решив, будто он из Лондона. Хотя корабль на самом деле пришел из столицы. Но он оказался вовсе не столичным жителем.
— Вы знаете, Бос, он на самом деле вырос в Кармартене, — проговорила она.
Дворецкий вскинул седую бровь.
— Следует ли мне понимать, что вы узнали об этом тогда же, когда пожаловали ему свою шаль?
Кэтрин снова уткнулась в вязание.
— Я ничего ему не дарила. Я оставила ее, когда… После того как мы встретились на берегу озера.
— Ах вот как, — неодобрительно промолвил Бос. Он, несомненно, догадывался, что она плавала в одной сорочке. Старик был в курсе всего, что происходило в доме. Да и Кэтрин не удалось бы всякий раз прятать от служанок влажную сорочку.
Щеки ее вспыхнули.
— И хотя мы перебросились парой слов, но… до имен дело не дошло.
— Могу себе представить. Это довольно трудно, когда один из собеседников полураздет.
Нескрываемая укоризна, прозвучавшая в голосе Боса, заставила Кэтрин улыбнуться:
— Да, это довольно трудно. И, конечно, я понятия не имела, кто передо мной.
Кэтрин знала об Эване Ньюкоме по отзывам знакомых, с которыми переписывалась. Его считали гением в своей области. Он писал, читал и говорил на десяти языках. Он владел и другими языками, но не в таком совершенстве. Его статьи печатались в самых престижных журналах. У него вышли книги о французской грамматике, о переводах с греческого и латыни. Он выдвинул свою теорию развития кельтского языка.
До сегодняшнего дня она считала, что он англичанин. Ньюком… Нельзя сказать, что это типично валлийская фамилия. Но по его имени она могла бы догадаться, откуда он родом, учитывая его последние статьи о валлийской поэзии. Проникновенные и вместе с тем весьма доказательные, они показывали, в чем состоит неповторимая красота поэтических произведений Уэльса.
— Следует ли мне понимать, что, знай вы, кто такой этот незнакомец, вы бы не сказались больной и приняли его? — сухо осведомился Бос.
Кэтрин почувствовала, как ее начинают терзать угрызения совести.
— Простите меня за то, что я заставила вас пойти на обман.
— Дело не в этом. Если вам не угодно беседовать с кем-то, я готов сделать все что угодно, лишь бы эта персона не надоедала вам. — Его голос несколько смягчился. — Я прекрасно знаю, что вы… чувствуете себя неловко в присутствии незнакомых людей…
«Я слишком застенчива, он это имеет в виду», — подумала Кэтрин. И совершенно не похожа на свою самоуверенную, решительную бабушку.
— Нет, я попросила вас солгать… совсем по другой причине, — пробормотала Кэтрин. — Когда мы встретились, я сначала решила, что… — Она оборвала себя на полуслове. Объяснить истинные причины, из-за которых ее испугал Эван, Кэтрин не могла. Она не особенно распространялась о том, зачем ей понадобилось ехать в Лондон, и тем более ни словом не обмолвилась о происшествии, случившемся во время этого визита. — Впрочем, это не имеет никакого значения. К счастью, я ошиблась. Но из-за этой оплошности я повела себя крайне негостеприимно и невежливо. Мистер Ньюком оказал мне честь, прочитав мои эссе, и даже пришел поговорить на эту тему, а я… До чего же все глупо получилось.
Мысль о том, что Эван Ньюком читал ее работы, несколько удивила ее. Но как бы там ни было, подозревать его в каких-либо низменных намерениях было бы совершеннейшим абсурдом.
Бос пригладил и без того тщательно прилизанные — волосок к волоску — седые волосы.
— Нет ничего зазорного в том, что женщина действует с оглядкой, мадам. Объясните это мистеру Ньюкому, полагаю, он поймет. Если вы, конечно, надумали непременно повидаться с ним.
Хотелось бы, чтобы Эван Ньюком придерживался того же мнения, что и Бос. Но, к сожалению, он не походил на человека, которого можно обвести вокруг пальца. Он оставил шаль, желая показать ей, что обо всем догадался. Судя по всему, Ньюком не особенно церемонится, когда ему кажется, что его оставили в дураках. Характер у него прямой и решительный. Ходить вокруг да около ему не по душе. И, похоже, он предпочитает идти напрямик, невзирая на преграды. В этом смысле он мало похож на истинного джентльмена, который мог бы удовлетвориться вежливым, но уклончивым объяснением.
16 
