Глава третья Сафари

– Эй, – воскликнула Лора, – что это?

На плоской, ровной, как стол, равнине, поросшей короткой желтой травой, поднималось странное сооружение. Издали оно напоминало европейский средневековый замок.

– Это коппие, миссис, – отозвался проводник-фари. – Хотите подъехать поближе?

И развернул «лендровер».

Большое стадо зебр нехотя расступилось, давая им дорогу.

Вблизи коппие меньше напоминало замок. Огромная куча невесть откуда взявшихся камней, увенчанная солидным круглым валуном. На нем с флегматичным видом расположилась компания из нескольких грифов.

– Кто это построил? – спросил Тенгиз.

– Я думаю, никто, мистер Саянов, – отозвался проводник. – Не представляю, кому это могло понадобиться – ворочать такие громадины.

– Может быть, – вмешалась Лора, – здесь когда-то были поля и, чтобы их расчистить, камни сгребали в одно место?

– Вряд ли, мэм, – возразил проводник. – Для полей нужна вода, а здесь ее нет. Там, дальше, есть река, – проводник махнул рукой в сторону горизонта, – да и то в жаркое время она полностью пересыхает.

– Но так ведь было не всегда! – настаивала девушка. – Я видела фильм. Там говорили, что еще двадцать тысяч лет назад здесь все было иначе!

– Двадцать тысяч лет назад – может быть. – Белые зубы проводника делали его улыбку ослепительной. – Хотите сфотографироваться?

– Хочу! – Лора выбралась из машины и направилась к природному феномену.

«А может, и не природному», – подумал Тенгиз, рассматривая коппие. Каменный холм был не очень велик, но впечатление производил солидное. Особенно посреди плоской саванны.

Лора взобралась наверх. Грифы потеснились, но улетать и не подумали.

Тенгиз ее сфотографировал.

– И много здесь таких сооружений? – спросил Саянов у проводника.

– Здесь – не много, – ответил тот. – Но там, – он кивнул в сторону Трансваальского хребта, – много. Их любят павианы.

Лора уселась в машину.

– Уф, – сказала она. – От этих птиц так мерзко воняет. Почему они меня не боятся?

– Здесь никто не боится людей, – сказал проводник. – Поедем к реке, сэр, – предложил он. – Сейчас это самое интересное место!

– Да, – сказал Тенгиз, с трудом отводя взгляд от каменного конуса.

Ему вдруг пригрезилось, что на макушке коппие сидит не гриф, а человек с дудочкой у рта.

– А теперь вот – дудочка одна… – пробормотал он.

У Саянова-деда в столе лежала самодельная дудочка. Время от времени он вынимал ее из ящика и вертел в руках.

Говорил, она помогает ему думать. Отец рассказал, что дудочка очень старая. Антиквариат. Ее привез в Москву прапрадед Тенгиза. Вместе с такой же старой саблей. Сабля хранилась у отца в спальне. Как-то отец на спор разрубил этой саблей железный прут в палец толщиной. На клинке даже щербинки не осталось.

«Лендровер» катил по саванне со скоростью километров двадцать в час. Пейзаж был довольно однообразный. Только невысокие акации нарушали монотонность ландшафта.

Зато животных становилось все больше: зебры, канны, импалы, большие куду, жирафы, деликатно объедающие верхушки акаций. Не было только обещанных слонов.

Наконец впереди показалась желто-зеленая лента реки.

– Эй! – воскликнула Лора. – Остановите, пожалуйста!

В тени одинокой акации расположилась самка-гепард с двумя малышами. Мамаша, раскинув лапы, лежала на спине, а котята, энергичные пятнистые мячики, прыгали вокруг, то и дело используя материнский живот в качестве горки.

– Хотите взглянуть поближе? – спросил проводник, останавливая машину и протягивая Лоре бинокль.

Однако едва девушка поднесла бинокль к глазам, самка села, стряхнув с себя детенышей. Теперь она внимательно смотрела на группу антилоп, пасущихся примерно в пятистах шагах от нее. В бинокль Лора прекрасно видела ее оранжево-желтые сосредоточенные глаза и две черные полосы, пересекающие нос.

  53