20 
Он также способен был заглянуть в глубины и мужского, и женского характера.
В то время как он внимательно рассматривал Типу, Роби сказал:
— Это мисс Стивенс, которая даст вашей дочери прекрасное английское образование, а также, я уверен, научит ее любить английскую природу.
— Именно этого я и хотел бы.
Клинт Викхэм протянул ей руку.
Он пожал ее ладонь, и Тила почувствовала, какая непреклонная воля и сила исходит от него.
Такого ощущения ей не приходилось испытывать раньше.
А еще он был на удивление красив, чего она никак не ожидала, к тому же на голову выше Роби и Патрика.
Казалось, от него исходит какая-то магическая энергетика.
И в первый раз с тех пор, как она услышала это имя. Тила поняла, почему Патрик всегда говорил о нем с таким уважением.
Да, этот человек способен вести большой бизнес в Америке, несмотря на свою молодость.
— Это моя дочь, Мэри-Ли, — сказал Клинт Викхэм после того, как они обменялись рукопожатием.
Он посмотрел на малышку, и та прощебетала:
— Папа сказал, что вы собираетесь учить меня, как быть англичанкой, но я американка и больше никем быть не собираюсь!
— Ты права, — улыбнулась Тила. — И, конечно, имеешь право гордиться своей страной точно так же, как я горжусь своей, а потому нам с тобой придется разобраться; чья страна все-таки лучше.
Мэри-Ли засмеялась:
— Это что, первый урок?
— Мы с тобой составим список лучших вещей наших стран, — предложила Тила, — и ты сможешь показать его своему папе, а он рассудит нас и объявит, кто выиграл.
— И даст нам приз, — добавила Мэри-Ли. — Хорошая идея!
Она осмотрела классную комнату.
— Очень милая комната, папа! Мне нравятся розовые занавески и этот большой диван.
— Тогда это очко в пользу Англии, — прищурился Клинт Викхэм.
— Но она не такая большая, как моя комната в Америке! — быстро выкрикнула Мэри-Ли.
— Значит, очко в пользу Америки, — подхватила гувернантка.
Девочка восторженно закричала:
— Мне нравится эта игра! Я придумаю еще много, много вещей, а ты дашь мне большущий приз!
— Да, но для начала тебе надо выиграть, — предупредил ее Викхэм.
Он посмотрел на Типу.
Она поняла, что первое испытание пройдено, пусть оно и оказалось непреднамеренным.
— Я оставлю Мэри-Ли с вами, мисс Стивенс, — молвил он. — Мы поговорим с вами позже — сегодня или, может быть, завтра.
— Спасибо, — ответила Тила.
Все это время Роби очень внимательно наблюдал за происходящим, и теперь наконец груз свалился с его плеч.
Как только Клинт Викхэм повернулся к выходу, девушка одарила брата ободряющей улыбкой.
Она хотела подмигнуть ему, но подумала, что Мэри-Ли довольно проницательна и может заметить это.
По у Типы, наверное, поубавилось бы уверенности в себе, если б она услышала разговор между мистером Викхэмом и ее братом, когда они спускались по лестнице.
— Мисс Стивенс, по-моему, слишком молода, — заметил Клинт Викхэм.
— Я думаю, она старше, нежели выглядит, — поспешил его разуверить Гоби. — Она показалась мне весьма разумной, и потом… ваша дочь такая маленькая, думаю, ей будет легче найти общий язык с молодой девушкой.
— Но это очень ответственное, занятие, — г продолжал настаивать Викхэм, — и мне бы очень хотелось, чтоб моя дочь была воспитана по всем правилам.
Роби улыбнулся:
— Я абсолютно с вами согласен, все женщины должны быть хорошо воспитаны. По тем не менее вы должны понимать, что в Англии, в то время как мальчики ходят в школы, а затем поступают в университеты, их сестер учат старые девы, знающие не намного больше, чем сами девушки.
— Я слышал об этом, — согласился Клинт Викхэм, — и не собираюсь обучать Мэри-Ли подобным образом.
Он говорил столь убежденно, что Роби поневоле подумал: наверное, все эти молоденькие дебютантки, которых представлял ему Патрик, кажутся этому американцу такими же неинтересными и глупыми, какими они казались самому Гоби.
Он помнил, как, впервые попав в Лондон, не единожды посещал балы, организованные по случаю выхода в свет той или иной юной красотки.
И постоянно чувствовал себя обязанным перед хозяйкой дома потанцевать с ее дочерью-дебютанткой.
Но тогда же он встретил много красивых и умных женщин, с которыми впоследствии проводил много времени.
Кружась в вальсе с какой-нибудь не очень деликатной и явно глупой особой, он все чаще останавливал взгляд на женщинах постарше.
20 
