19 
Здесь, на натянутом тяжестью спускаемого аппарата парашютном шелке, хотя бы ноги не увязали. Только надолго ли? Аппарат неторопливо окунался в топь, увлекая за собой парашют.
– Неудачно сели,– пробормотал Алексей.
Скоро через раскрытый люк начнет затекать внутрь болотная жижа.
– Какая разница,– отозвался командир.– Часом раньше, часом позже.
– Промахнулись-то всего ничего. До твердой земли рукой подать.– Алексей взвесил в руке тесак из спецкомплекта.– Что теперь делать будем?
– Согласно инструкции…
С берега, от группы людей, донесся полный невыразимой тоски вой.
Алексей вздрогнул:
– Ты хоть что-нибудь понимаешь? Где мы? Что происходит?
– А я знаю? – огрызнулся Геннадий. И добавил уже спокойнее: – Ничего не предпринимай. Сейчас разберемся…
В толпе на берегу вдруг наметилось какое-то движение.
«Черт!» – подумал Геннадий, пытаясь разглядеть, что там происходит. Но зрение еще чудило, и камыш этот…
Двое сволокли третьего с берега в жижу. Похоже, этот третий и вопил. И извивался. Но как-то странно. Связан, что ли? Что они там делают?
Вой вдруг оборвался на высокой ноте. Сразу стало как-то по-особому тихо.
Геннадий судорожно сжал пальцы на рукояти тесака.
– Что делают! – выдохнул Геннадий.
Двое возвращались. Вот они схватили еще одного…
– Ах ты мать моя… – пробормотал Алексей.
Двое волокли третьего. К ним волокли. Точно! Связанного! Серьезные ребята. У одного – топор на поясе. Второй – с ножом, перепачканным в крови. Ах ты!.. Пистолет в аппарате остался! Черепанов его еще на орбите из спецкомплекта вынул. И забыл. Теперь из оружия – один этот тесак дурацкий!
Но Геннадий не полез за пистолетом. Чувствовал: уходить нельзя.
У края парашюта трое остановились. Двое – здоровенные мужики, зверообразные, патлатые, бородатые, в кожаных куртках и штанах с широченными поясами. Третий – совсем мальчишка. Связанный. Глаза у пацана были синие и ясные. И глядел с надеждой… И потянулся вперед, к Геннадию…
«Не вмешиваться,– приказал себе Черепанов.– Это не наши разборки».
– Слышь, командир, не нравится мне это,– проворчал Алексей.– У этого волосатого кровь на ноже. Свежая. И взгляд нехороший. Так и хочется в глаз дать…
– Спокойно, Леха! – Сознание Геннадия уже переключилось на «боевой режим».
Так, серьезного оружия у противника нет. Кабы не «отходняк» от пребывания в невесомости и пистолет в кармане, можно было бы особо не дергаться.
– Спокойно. В глаз давать категорически запрещаю. Там на берегу таких – целая толпа. Не видишь, что ли? Пока нас не трогают – нишкни! А я попробую договориться.
– Попробуй. Только, по-моему, они по-русски – по нулям.
– По-моему, тоже…
Геннадий шагнул к странной троице, изобразил улыбку.
– Ты бы лучше эту штуковину спрятал,– сказал он строго, указывая на нож.
Не поняли.
– Easy man, easy. Say, let this fellow to go. No murder, OK? – Геннадий перешел на англицку мову.
– Не врубаются они,– констатировал факт Алексей.– Ну-ка я… Laisse lui! – сказал Коршунов бородачу, кивнув на юнца.– А пацана развяжи. Не хорошо это. Вери бед. Моветон это.
– Не канает здесь твой французский,– процедил Черепанов.– А ну-ка отпусти парня! – рявкнул он командным голосом.
Парнишка глядел на Геннадия с надеждой и восторгом. Просто как на икону глядел…
Тут бородач, нехорошо осклабившись, ухватил пацана за волосы, запрокинул ему голову…
Черепанов еле успел перехватить его руку. Рефлекс сработал, обучили Геннадия в свое время крепко. Левой (в правой – дурацкий тесак) – перехват, поворот – и болевой. Прошло как по писаному. Бородач о дзю-дзютцу понятия не имел. Выронил нож, заорал, на колени грохнулся… Геннадий, еще не оклемавшийся от невесомости, силу не соразмерил.
Боковым Черепанов увидел, как на второго, белобрысого, грязного, охламона надвинулся Алексей. Взял на контроль на всякий случай. Тем более, у мужика топор к поясу прицеплен и тоже нож в чехле. Но мужик нападать и не думал. Явно перетрусил. Задом-задом – от Лехи… Споткнулся, шмякнулся в грязь, тут же подскочил – и к берегу. И тот, который ножом размахивал, про нож забыл. Припустил – только грязные брызги в стороны.
– Развяжи мальчишку,– скомандовал Геннадий.
Алексей шагнул к парню (тот зажмурился, запрокинул голову – блаженный, что ли?) и перерезал веревки, похлопал по плечу:
19 
