119 
— Ты меня прости, что тогда так получилось, — сказал он Гали Кожамкулову. — Я потом все ждал, что ты зайдешь…
Кожамкулов вытащил сигареты и протянул Волкову. Волков взял сигарету, размял ее и сунул в рот. Правой рукой он переложил поудобнее левую в черной косынке и достал из кармана брюк спички.
— Давай помогу, — предложил Кожамкулов.
— А я и сам с усам. — Волков положил коробок на колено и одной рукой зажег спичку. Он дал прикурить Кожамкулову, прикурил сам и положил спички в карман.
— Я в отпуске был, — сказал Кожамкулов.
— Это я слышу, — улыбнулся Волков.
В коридоре мрачный Стасик говорил Гервасию Васильевичу:
— Он не хочет ехать… Он вообще собирается уйти из цирка! Он говорит, что останется здесь и будет работать в спортивной школе. Гервасий Васильевич!.. Вы ему скажите… Он вас послушает. Он мне про вас знаете что писал? Вы, может, даже и не знаете, что вы для него значите!..
— Не знаю, — грустно согласился Гервасий Васильевич.
— Вы ему скажите, что так нельзя… Мне в главке прямо заявили: если у Волкова к марту с рукой все будет в порядке, дадим месяц репетиционного и оформим поездку за рубеж. На полгода, представляете? Индия, Индонезия и Бирма!
— Вы ему говорили об этом? — спросил Гервасий Васильевич.
— А как же!
— И что?
— Смеется! Говорит, что ему очень нравится Советский Союз… В частности, Средняя Азия.
Гервасий Васильевич посмотрел на Стасика, помолчал немного и спросил:
— А вам никогда не приходило в голову, что у него могут быть причины для ухода из цирка?
Стасик даже руками замахал:
— Что вы, Гервасий Васильевич! Какие причины?.. Из-за границы не вылезал, ставка персональная… В любой программе только и слышно: «Волков! Волков!..» Вы знаете, как к нему относятся? Нет у него никаких причин!
— Стасик! — крикнул из комнаты Хамраев.
— Я здесь, Сарвар Искандерович! Я с Гервасием Васильевичем!..
— Помогите мне со столом управиться, — попросил Хамраев.
— Иду! — крикнул Стасик. Он повернулся к Гервасию Васильевичу и сказал: — Поговорите с ним… Он только вас и послушает.
— Мужики! — закричала из кухни Ксана. — Ну-ка бегите до ванной руки мыть! Швыдче, швыдче!..
***
Волков с удовольствием демонстрировал умение обходиться одной рукой и однажды провозгласил тост за нового руководителя номера «Акробаты-вольтижеры» — за Стасика и пожелал ему хорошего нового партнера…
Часам к двум ночи Ксана и Робия Абдурахмановна стали убирать со стола, а Хамраев приготовил кофе и заявил, что жизнь только начинается.
— Как в лучших домах Лондона! — сказал он и поставил на стол большую красивую бутылку французского коньяка «Наполеон». — Дима! — кричал Хамраев. — Вы оценили мое мужество? Мою стойкость? Этот волшебный напиток ждал вас в течение двух недель!.. Разливайте же его, черт возьми!..
. И Волков разливал коньяк по рюмкам, и впервые за много-много дней, может быть, и лет, на душе у него было хорошо и спокойно.
В кухне Ксана негромко пела какую-то украинскую песню и помогала Робии Абдурахмановне мыть посуду. Волков рассказывал Гервасию Васильевичу про Володю Гречинского, а Кожамкулов и Хамраев показывали друг другу карточные фокусы. Хамраев все время кричал Волкову:
— Вы посмотрите, какая у меня техника! Какое мастерство!.. Я мог бы работать в цирке?..
— Ты шулером мог бы работать, — говорил Кожамкулов, отбирал у Хамраева колоду и начинал бубнить: — Я тебе такой фокус покажу, что ахнешь… Задумай карту!..
Из кухни выглянула Ксана и, широко улыбнувшись, сказала:
— Галю! Лапушка!.. Та ты же не позорься. Вин же у тэбе никогда не получався!.. А надымили-то, батюшки!..
Она оглядела комнату и всплеснула руками.
— Стасик-то спит, дитятко! А вы, здоровенные, орете, як кочета! Гервасий Васильевич, будьте ласки, хоть вы их приструните… Они вас обое боятся.
Стасик спал. Бессонная ночь в самолете, волнение, обида и три полных бокала сухого вина сморили его еще час назад.
Кожамкулов и Хамраев перетащили Стасика в маленькую комнатку Робии Абдурахмановны, раздели его и уложили на высокую кровать. Было решено, что Волков тоже останется ночевать у Хамраева. Они только проводят Гервасия Васильевича домой и вернутся. А уже завтра будут думать, что делать дальше…
Все стояли в передней. Кожамкуловы прощались с Робией Абдурахмановной, а Гервасий Васильевич помогал Волкову застегнуть куртку.
119 
