96 
К счастью, Джереми был рад иметь такого зятя, как Саймон. За последние месяцы он сильно вытянулся и теперь был на голову выше Аннабел. Каштаново-золотистые волосы выгорели на солнце, а голубые глаза весело улыбались.
— Я глазам не верил, когда читал мамино письмо, в котором она сообщала, что ты выходишь за Саймона, — тараторил он. — И это после всего, что ты наговорила о нем за последние два года…
— Джереми! — пожурила Аннабел. — Посмей только повторить хотя бы слово!
Джереми, смеясь, обнял сестру и протянул руку Саймону:
— Поздравляю, сэр. — И, обмениваясь рукопожатием с зятем, лукаво заметил: — Собственно говоря, я ничуть не удивился. Моя сестрица так часто и так долго жаловалась на вас, что я сразу понял: без глубоких чувств тут не обошлось.
Саймон нежно посмотрел на свирепо хмурившуюся жену.
— Понять не могу, что она нашла достойным жалоб, — хмыкнул он.
— Кажется, она сказала… — начал Джереми, усиленно подмигивая сестре, которая не замедлила ткнуть локтем ему под ребра. — Ладно-ладно, молчу, — быстренько выпалил он, поднимая руки и отскакивая. — Я всего лишь вел учтивую салонную беседу с новоиспеченным зятем.
— Учтивая салонная беседа обычно включает такие темы, как погода и здоровье, — уведомила Аннабел, — а не передачу замечаний, сделанных сестрой строго по секрету.
Саймон обнял жену за талию и, притянув к груди, прошептал:
— Я примерно представляю, как все было. В конце концов, ты не стеснялась высказать мне это в лицо.
Услышав веселые нотки в его голосе, Аннабел немного расслабилась.
Джереми, никогда раньше не видевший, чтобы сестра так свободно обращалась с мужчиной, и мгновенно заметивший в ней перемены, улыбнулся:
— Похоже, замужество пошло тебе на пользу, сестричка.
В этот момент в комнату вошла Филиппа и с радостным криком поспешила к дочери:
— Дорогая, я так скучала по тебе! — И, обняв Аннабел, с сияющей улыбкой обернулась к Саймону: — Дорогой мистер Хант, добро пожаловать домой! Как вам понравился Париж?
— Нет слов, — вежливо заверил Хант, наклонился, чтобы поцеловать подставленную щеку, и добавил, не глядя на жену: — А особенно я наслаждался шампанским.
— Ну разумеется, — кивнула Филиппа, — и я уверена, что каждый, кто… Аннабел, дорогая, что ты делаешь?
— Всего лишь открываю окно, — сдавленным голосом пояснила Аннабел, покраснев, как свекла, едва вспомнила тот вечер, когда Саймон придумал совершенно новый, можно сказать, творческий способ использования этого напитка. — Здесь ужасно жарко… Ну почему, спрашивается, все окна закрыты в это время года?
Продолжая прятать лицо, она сражалась с задвижкой, пока Джереми не пришел на помощь.
Саймон и Филиппа беседовали, а Джереми тем временем успел распахнуть окно и ухмыльнулся, глядя на Аннабел, подставлявшую щеки прохладному ветерку.
— Должно быть, медовый месяц выдался весьма занимательным, — пробормотал он с ухмылкой.
— А тебе не полагается знать о подобных вещах, — прошептала Аннабел.
Джереми весело фыркнул.
— Мне четырнадцать, Аннабел, не забывай, — напомнил он и, подавшись ближе к сестре, продолжал: — Итак… почему ты вышла за мистера Ханта? Мама говорит, это потому, что он скомпрометировал тебя, но мне-то ясно, что тут есть кое-что еще. Уж я-то знаю: ты не позволишь себя скомпрометировать, если не захочешь.
Веселый взгляд вдруг стал серьезным.
— Ты из-за денег? Я видел домашние счета: очевидно, у нас за душой и двух шиллингов нет.
— Нет, дело не только в деньгах.
Аннабел всегда была абсолютно откровенна с братом, но очень трудно признать правду.
— В Стоуни-Кросс я заболела, и мистер Хант был неожиданно добр ко мне. Поэтому я увидела его в ином свете и обнаружила… что между нами возникло нечто вроде… симпатии.
— Духовной или физической? — Джереми снова улыбнулся, прочтя ответ в ее глазах. — И то и другое. Хорошо. Скажи, ты влю…
— О чем это вы шепчетесь? — со смехом спросила Филиппа, жестом приказывая им отойти от окна.
— Я умолял сестру не запугивать своего несчастного мужа, — объяснил Джереми.
Аннабел закатила глаза к небу.
— Спасибо, шурин, — торжественно заявил Саймон. — Можешь представить, сколько отваги требуется, чтобы выстоять против подобной жены. Но пока мне это удавалось…
Он с деланным ужасом осекся при виде угрожающего взгляда Аннабел.
— Зато теперь понятно, что нам с твоим братом лучше делиться мужскими секретами исключительно на улице, пока ты рассказываешь матушке о Париже. Джереми, не хочешь прокатиться в моем фаэтоне.
96 
