107 
Пока я пялился, как бронзовый Аарон застывал на своем пьедестале, Шура куда-то исчез!
Мечусь по дворику, выскакиваю на кривые Кордобские улочки, опять во дворик заглядываю – нету! Нету моего Шуры Плоткина!..
А жарища – несусветная, дышать нечем, лапы совсем отказываются служить, что-то на меня такое тяжелое наваливается… Неужто это Маймонидес валится на меня с пьедестала?!.. Чувствую – погибаю под этой тяжестью, задыхаюсь, теряю сознание…
А бронзовый Маймонидес сверху шепчет мне в ухо: "Зяма!.. Зямочка!.."
В последнем усилии, в уже угасающем сознании рванулся я было из-под этой дикой бронзовой тяжести
* * *
… и проснулся!..
Никакого Аарона Маймонидеса.
Навалился на меня во сне этот засранец Сокс и в сонном состоянии лезет на меня, болван, как на КОШКУ! А я под ним задыхаюсь! Еле-еле из-под него выдрался, врезал ему пару раз по рылу, разбудил таким образом и говорю:
– Ты, половой психопат, маньяк сексуальный, террорист херов! Ты в своем уме?!! Ты чего на меня взгромоздился? Какой я тебе "Зяма"?! Ну-ка, брысь в тот конец комнаты! И чтоб не приближался! А то не посмотрю, что ты Первый Кот Америки, накидаю пиздюлей, как Последнему Коту Сестрорецка! Завтра придет твоя Зяма, вот и будешь на нее напрыгивать… А пока – вали отсюда! Надо же, раздухарился, раздолбай… А я тоже хорош, научил на свою голову!..
Утром у Сокса разбинтовали морду – ничего страшного. Опухоль малость спала, хотя глаз все еще оставался прищуренным, что придавало Соксу выражение постоянной и надменной ироничности, целиком соответствующей его положению.
Во всяком случае, если бы я был Первым Котом Америки – естественно, при условии, что Президентской парой были бы Шура и Рут, – то я ходил бы только с такой мордой!
У меня тоже сняли лангетку с задней левой лапы. Я, слава Богу, перестал нелепо выглядеть – Кот на костыле, – только чуть чуть еще прихрамывал…
Короче, обошлось. Мы пожрали чего-то ужасно вкусного и, как сказал доктор, очень полезного и ускоряющего процессы заживления. Даже молоко было с какими-то специальными целебными добавками!
К концу нашего завтрака примчалась Челси, внимательно осмотрела нас и сказала:
– Вы оба превосходно выглядите! Но у меня сегодня с утра ощущение, что вокруг вас витает какаято тайна, которую знают все и все же скрывают ее именно от меня! Вы сами можете мне что-нибудь объяснить?
Я вовремя наступил передней лапой на хвост Сокса, потому что он уже разинул пасть, чтобы немедленно поведать Челси обо всех своих вчерашних половых подвигах.
Ему, дурачку, казалось, что раз они с Челси вместе выросли и одновременно взрослели, то Челси вправе знать обо всем, что он делал вчера ночью с Зямой!..
Он почему-то не учитывал, что при общем взрослении вместе с Челси, он, Сокс, из Котенка превратился в обычного черно-белого Кота без яиц, а Челси стала молоденькой шестнадцатилетней девушкой. А даже в шестнадцать лет девочкам совершенно не обязательно все знать про чью-то половуху.
Про себя – Бога ради! Про себя ты обязана знать какие-то элементарные вещи из этой области – ну, хотя бы из гигиенических соображений. Или чтобы не "влететь" раньше времени.
Но про Сокса ты можешь чего-то и не знать. Совершенно не обязательно Соксу посвящать Челси в свои сексуальные кувыркания с Зямой.
И вот странная штука: посторонние это прекрасно понимали и не расщеперивались перед дочкой Президента, чтобы сообщить ей подробности НАШЕЙ ПОБЕДЫ над половым бессилием Сокса. А свой, близкий, этого понимать не хочет! Он не соображает, что перед ним молоденькая девушка, которой не хрена слушать про все ЭТО. Придет время – наслушается, насмотрится, напробуется. А сейчас еще рановато…
Короче, я стою лапой на конце хвоста Сокса, чтобы он чего-нибудь лишнего не ляпнул, и говорю Челси:
– Никакой тайны тут нет, Челси. Просто Сокс влюбился в Зяму.
– Тоже мне секрет! – рассмеялась Челси. – Эта Зяма крутится около Сокса уже полгода. Я, правда, не знаю, на что она рассчитывает…
Тут рассвирепевший Сокс вырывает у меня изпод лапы свой хвост и оскорбленным тоном заявляет Челси:
– Да будет тебе известно, дорогая моя, что сегодня ночью я…
Тут я поспешно наступаю снова на хвост Сокса, но уже с выпущенными когтями. И быстро говорю Челси, чтобы помешать беспардонному хвастовству Сокса:
– А сегодня ночью Зяма и Сокс признались друг другу в любви!
107 
