6 
«Каким же я был слепцом, не понимая, что такое состояние ненормально», — корил он себя.
Маркиз сам правил экипажем — и делал это настолько умело, что его кучер смотрел на него с восхищением. Он сосредоточился только на дороге и то и дело подгонял лошадей. И все же он чувствовал, что Локейди думает о нем — он почти видел ее зеленые глаза, следящие за ним сквозь живую изгородь по обе стороны дороги. И даже стук колес не мог заглушить чудившийся ему голос этой женщины.
Они ехали так быстро, что кучер с тревогой стал поглядывать на хозяина.
«Если буду бояться, то не смогу справиться со своей проблемой», — подумал маркиз.
Он стал размышлять над тем, что может стать противоядием черной магии. Даже если бы он и знал, где найти это средство...
Замок Уин располагался не так уж далеко от Лондона. Зная, что дорога туда занимает менее трех часов, маркиз устыдился, что так давно не ездил в имение.
Замок принадлежал его семье на протяжении нескольких столетий. Его башня была выстроена в период нормандского владычества. Во времена правления Георга IV его достроили и заново отделали, отчего в нем уже не так определенно угадывался стиль Палладию, как хотелось бы маркизу. Тем не менее замок выглядел весьма внушительно и упоминался во всех справочниках Британии.
Стояла весна, и должно быть, сады замка выглядели сейчас особенно красиво. Маркиз содержал немалый штат садовников, но считал, что оно того стоит. В садах были фонтаны, спланированные лужайки для игры в шары, аллеи, обсаженные кустарником, по которым так приятно было гулять.
Сам замок являл собой хранилище сокровищ, которые маркиз ценил больше всего. Картины, которые в течение многих столетий собирали его предки, по представленным здесь именам и мастерству живописцев соперничали с полотнами, выставленными в Национальной галерее.
Мебельные гарнитуры для двух комнат были куплены в период Французской революции. Их доставили в Англию в то же самое время, когда принц-регент послал на распродажу в Версаль своего повара, потому что тот был единственным человеком при дворе, который говорил по-французски.
В замке имелась и великолепная позолоченная мебель, созданная самим Адамом в 1750 году. В кабинете были собраны предметы мебели времен Регентства, и принц Уэльский в свой последний приезд в Уин уговаривал маркиза уступить ему эту мебель.
Маркизу удалось избежать этого. Он сообщил принцу, что вся мебель в замке ограничена порядком наследования и отчуждения.
—Ну конечно, — согласился принц. — Думаю, все в этом прекрасном замке подпадает под эту категорию.
— Если бы мне угрожало банкротство, думаю, пришлось бы частым гребнем прочесать весь замок в поисках того, что я имею право продать, — ответил тогда маркиз. — Но в настоящий момент, надеюсь, мне это не грозит.
Принц рассмеялся.
—Я уверен, вы в полной безопасности, — заметил он. — И следующее поколение будет завидовать вашим сыновьям так же, как я завидую вам сейчас.
Маркиз был польщен этим комплиментом.
Он устроил в честь принца великолепный прием, пригласив множество очаровательных дам. Все, кто принимал у себя в гостях принца, знали, что высокому гостю быстро наскучивали запланированные развлечения. Как только это происходило, он начинал постукивать пальцами по столу и нетерпеливо оглядываться по сторонам, будто ожидая, что очередной сюрприз возникнет прямо из-под пола или упадет с потолка.
К удовлетворению маркиза, когда принц гостил в замке, он не обнаруживал признаков скуки. Ему нравились разнообразные угощения, он восхищался картинами и мебелью.
«Думаю, мне придется снова пригласить Его Королевское Высочество. Но сейчас я хочу просто подумать и решить, что делать в ситуации с Локейди».
Маркиз хорошо понимал, что женщина будет отчаянно бороться, стремясь удержать его, и едва ли откажется от способов магического воздействия в попытках полностью завладеть им.
«Я не женился бы на ней, даже если бы она была единственной женщиной на свете», — решительно сказал себе маркиз.
В то же время он был крайне встревожен. Он видел, как работает черная магия, и знал, как нелегко ей противостоять.
Настоящая черная магия не имела ничего общего с действиями бедных старух, которых пытали, заставляя сознаться в колдовстве, и приговаривали повешению. В каждой европейской стране одинаково жестоко расправлялись с женщинами, которых считали ведьмами, что не делало чести ни гражданам, ни церковникам. Но такие суеверия, по мнению маркиза, не имели ничего общего с тем, что сейчас угрожало ему.
6 
