очень нудно 
64 
— Вот бы мне с ней повидаться! Как вы думаете, когда она вернется?
Домоправительница пожала полными плечами:
— С Цайей никогда этого не знаешь. Она очень независимая. Приходит и уходит, когда ей вздумается.
— А нельзя мне немного подождать, посмотреть, не придет ли она домой?
— Как вас зовут?
— Барт Макгру. У меня приболела матушка. Я за нее очень тревожусь. Я подумал: может мадам Цайя скажет мне, поправится ли она.
Бартон попытался выглядеть встревоженным. По его мнению, разговор о матери должен был бы растрогать эту старую кошелку. И по ее задумчивому виду он решил, что действует правильно. Хоббс наморщила лоб, разглядывая его костюм, явно сшитый по мерке: дорогие панталоны, темно-коричневый фрак и жилет, которые купил ему Дик.
— Пожалуй, я могу предложить вам чашку чая, — решила толстуха. — Но долго вам тут задерживаться нельзя. Мне надо будет вернуться к работе.
Старухе хотелось поболтать, Барт сразу это понял. А ему хотелось получить от нее кое-какие сведения. Интересно, что ему удастся выяснить?
Они прошли на кухню, и он уселся за маленький круглый стол. Домоправительница сразу поставила на огонь чайник.
— Если она может гадать, то почему раньше о ней никто ничего не слышал?
— Я уже вам сказала: она не гадает. Она просто иногда что-то видит. И она всего два месяца назад приехала в Лондон. До этого она жила во Франции.
Чайник начал посвистывать, и миссис Хоббс залила кипятком заварку в фарфоровом чайнике.
— А где ее муж? — спросил Барт.
— Бедняга скончался несколько лет назад. Оставил ей достаточно денег, чтобы она могла нормально жить, но ей захотелось вернуться туда, где она провела детство.
Миссис Хоббс разлила чай в две чашки, положила в каждую по кусочку сахара, перенесла их на столик и уселась напротив гостя.
Барт не очень умел поддерживать разговор, и потому молча пил чай, жалея о том, что домоправительница положила в чашку так мало сахару. Миссис Хоббс говорила без умолку: сначала о погоде, жаловалась, что у нее болит большой палец на правой ноге — а это, мол, черный признак грозы; болтала про горничную, которая убиралась наверху, и про кухарку, которая сегодня не явилась.
— Я думала, Цайя уже вернется, — объявила она наконец. — Но, как я и сказала, она очень независимая, так что заранее ничего нельзя сказать.
Она встала и отнесла свою чашку на кухонный стол, а потом вернулась и забрала чашку у Барта, даже не дав ему допить до конца чай.
— Вам придется прийти в другой раз, мистер Макгру. Извините, но мне пора браться за работу.
Барт тяжело поднялся со стула. Он уже выяснил все, что ему нужно было узнать.
— Спасибо за чай, миссис Хоббс. Вряд ли я еще вернусь.
Она одобрительно ему улыбнулась:
— Лучше молитесь за маму и хорошенько о ней заботьтесь.
Барт молча кивнул. Его мать была шлюхой, как и у Дикки. Но когда ему было пять лет, она сбежала, предоставив ему самому о себе заботиться. Если бы не Дикки и его мать, он не дожил бы и до конца года.
Барт постарался отмахнуться от мыслей о матери, которую толком не помнил, и ушел из дома, довольный плодами своих трудов. Он всегда старался угодить своему другу.
Ройал оторвал взгляд от бухгалтерских книг Суонсдаунской пивоварни и посмотрел на Шеридана Ноулза, вошедшего в его кабинет с такой непринужденностью, словно этот дом на самом деле принадлежал ему. Встав у Ройала за спиной, Шеридан заглянул в книгу, открытую на столе.
— Я бы посоветовал тебе ее перевернуть, если ты действительно собрался читать.
Ройал покраснел. Он смотрел на эти страницы уже полчаса, но никак не мог заставить себя сосредоточиться на аккуратных цифрах, которые занес в книгу счетовод.
— Я только собирался за нее взяться.
Он повернул толстый том к себе, а Шерри отошел к соседнему креслу и уселся в него.
— Я получил известия из деревни. Решил, что тебе будет интересно о них услышать.
— И что это за новость?
— Шайка грабителей снова напала — на этот раз на карету лорда Денби. Там находилась его жена, которая безумно испугалась. Они забрали у нее драгоценности и деньги, но ее пальцем не тронули.
— Проклятие! Нам надо это прекратить!
Шерри вздохнул:
— Наверное, жаль, что мы не там. Мы бы сами справились с этими мерзавцами, избавились бы от них раз и навсегда.
— Я не могу уехать, пока не закончится дело с Лумисом.
64 
