92 
После ужина к ней подошел Чарлз.
— Я попросил у Грея разрешения поговорить с тобой с глазу на глаз, — сказал он, выходя из тени на свет.
— О чем, Чарлз?
— Я хотел поговорить с тобой о твоей сестре. Хотел, чтобы ты знала, как сильно я ее любил и как искренне сожалею обо всем, что произошло.
Корри взглянула на него. Горе, которое ему приходилось скрывать, оставило след на его лице.
— Я рада, что это был ты, — сказала Корри. — Я рада, что сестра полюбила именно тебя.
— Ты действительно так думаешь?
— Ты хороший человек, Чарлз, независимо от обстоятельств твоей связи с Лорел.
У него увлажнились глаза.
— Она была для меня всем. Буквально всем.
— Я это вижу, — кивнула Корали.
Чарлз уставился на кончики своих сапог, будто хотел сказать что-то очень важное, но не решался это сделать.
— Я никогда не спрашивал об этом раньше. Наверное, боялся узнать. Скажи, какого пола был ребенок — мальчик или девочка?
У нее защемило сердце.
— У тебя был сын, Чарлз. Его звали Джошуа Майкл. Это имя дала ему Лорел.
Голубые глаза Чарлза наполнились слезами.
— Джошуа Майкл был моим лучшим другом. Он умер от инфлюэнцы, когда мы учились в школе-интернате. Лорел знала, как мы были близки и как часто я его вспоминал. — Глубокая печаль отразилась на его лице. — Если бы я был более храбрым…
— Но ты не убивал ее, Чарлз, это была не твоя вина.
Он не сказал больше ни слова, а только кивнул, как будто пытаясь убедить себя в этом, потом повернулся и ушел.
Несколько мгновений спустя к ней подошел Грей.
— Мой брат — хороший человек.
— Да.
— Значит, ты больше не считаешь, что он каким-то образом причастен к смерти твоей сестры?
— Да. Но мне хотелось бы получить исчерпывающую информацию. Того, что он нам сообщил, явно недостаточно.
На щеке Грея забилась жилка.
— Я согласен с тобой.
Несколько дней спустя Дольф Питерсен вернулся в замок. Он и Грей устроили совещание при закрытых дверях в личном кабинете Грея, но Корри на него не пригласили.
Но она не смогла устоять и решила подслушать разговор. Как только мужчины вошли внутрь, она подбежала к двери и прижалась к ней ухом. К большому удивлению, она услышала, что они говорят о графине Девейн, обсуждают и предстоящий костюмированный бал.
— Мне кажется, вам обоим следует туда пойти, — сказал Дольф.
— Ты с ума сошел? Ты видел, что произошло, когда Корали последний раз появилась в толпе людей?
— На сей раз внутри и снаружи здания будут наши люди. Твоя жена будет надежно защищена.
— Нет, об этом не может быть и речи.
— Но если ты не найдешь этого человека, Грей, то рано или поздно покушение может увенчаться успехом. Ты должен поймать его до того, как он это сделает. Мы попытаемся выманить его из норы.
— Превратив мою жену в приманку? Нет, нет и нет.
Корри распахнула дверь и вошла в кабинет.
— Извините, что вмешиваюсь, милорд, но мистер Питерсен прав. Я не могу вечно жить как в тюрьме. Сейчас я даже не могу себе позволить прогулку верхом, не могу навестить своих родителей. Я боюсь выйти в сад. Так продолжаться долго не может. Я этого не выдержу.
— Поскольку ты подслушивала под дверью, то знаешь мое мнение. Я считаю, что это слишком опасно.
— Но не найти убийцу не менее опасно.
Грей долго молчал. Потом, сурово взглянув на Дольфа, сказал:
— Ладно, пусть будет по-твоему. Но если что-нибудь случится…
— Ничего не случится. Мы этого не допустим. Если мы рассуждаем правильно, то преступником является кто-то из деревни. А это означает, что он будет не среди гостей, а среди тех, кого наймут для обслуживания бала.
— Значит, им может быть лакей, или грум, или даже горничная. Черт возьми, возможно, даже кухарка!
— Как я уже сказал, мы будем осторожны. А ты в течение всего бала будешь рядом с женой.
Грей бросил строгий взгляд на Корри.
— Можешь быть в этом уверен.
Тем не менее было видно, что он встревожен. Она знала, что он чувствует себя виноватым в смерти своей первой жены. Он был твердо намерен не допустить, чтобы подобное повторилось. Разумеется, это было не потому, что он испытывал какие-то особые чувства к самой Корри. После того как Чарлз признался в своей глубокой любви к Лорел, Грей стал еще более отстраненным, чем обычно. Даже его страсть, кажется, поутихла.
В тех случаях, когда они занимались любовью, он тщательно контролировал свои чувства. Он доставлял удовольствие ей и себе, но чувства держал под замком.
92 
