17 
Вайолет посмотрела на билет, а потом на него. Она вздернула подбородок.
— Хорошо. Тридцать дней. А после ты сдержишь свое слово.
Рул усмехнулся, на его щеках при этом появились ямочки, и Вайолет смущенно потупила глаза. Он мог бы сказать, что она была беззащитна перед ним, но и он был беззащитен перед ней.
Тридцать дней, сказал он себе, молясь о том, чтобы ему не пришлось ждать ее в своей постели так долго.
Внезапно идея женитьбы показалась ему не такой уж и плохой.
— Боже правый, что он сказал?
Кэролайн влетела в спальню Вайолет, где та сидела и обдумывала, что же она только что натворила.
— Он хочет, чтобы я осталась на месяц. Он сказал, что если я приму его условие, он согласится на аннулирование брака.
Светлые брови Кэролайн сошлись на переносице.
— Он что, не хочет расторгать брак?
— Он так сказал. Он собирался приехать забрать меня и показал билет, который он купил.
— Но ты же хочешь выйти замуж за Джеффри! Вы же уже все обсудили!
— Я же сказала тебе, что Рул согласен все подписать но только через тридцать дней. Иначе мне пришлось бы нанимать юриста или адвоката, который имеет право выступать в высших судебных инстанциях. В тот момент мне показалось это лучшим решением.
— А теперь?
Вайолет вздохнула.
— Мне кажется, я попала под его влияние…
— У тебя такое странное выражение лица… Я видела такое же выражение на твоем лице ровно три года назад, когда ты сказала мне, что решила выйти за него замуж. А еще такое же лицо у тебя было, когда ты шла к алтарю и Рул взял тебя за руку.
— Ты с ума сошла! Нет у меня никакого странного выражения лица. Просто я пытаюсь здраво мыслить. Я хочу расторгнуть этот брак. А Рулу нужны тридцать дней, чтобы убедить меня и чтобы мы оставались женатыми.
— Он потеряет свою часть компании, если брак аннулируют. Не ты ли сказала мне это?
Она кивнула:
— Может быть, это им и движет. Половина компании Гриффина — это огромные деньги. А люди заключали браки ради денег со времен сотворения мира.
— Но ведь ты сказала, что хочешь выйти замуж за того, кто действительно любит тебя.
— Знаю. Просто…
— Просто что?
— Я пообещала отцу, что выйду замуж, и сделала это. Неужели кому-то навредит, если я наконец узнаю, что за человек мой муж?
Кэролайн прикусила нижнюю губу.
— Может, ты и права. Но ведь мы собирались следующие несколько недель провести с моей бабушкой. Последний раз она видела меня, когда я была еще маленькой девочкой. Она так ждет меня, хочет, чтобы я гостила у нее. Мне надо переехать, Вайолет. А это означает, что ты и Рул будете жить в этом доме одни.
Вайолет как-то не подумала об этом. Или, правильнее сказать, не вполне осознавала, к чему это может привести.
Она пожала плечами, хотя вовсе не чувствовала себя беззаботной в тот момент.
— Мы женаты. Это вряд ли послужит причиной для скандала.
— А я и не говорю о скандале, и ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Этот мужчина чрезвычайно привлекателен. Ты уверена, что не поддашься соблазну?
Вайолет закатила глаза.
— Не будь смешной. Джеффри любит меня и ждет дня нашей свадьбы. Я всего лишь пытаюсь как можно скорее приблизить этот момент. И еще я чувствую, что обязана моему отцу.
Кэролайн вздохнула.
— Я могу остаться еще на несколько дней, но это все.
— Все будет в порядке. Рул работает весь день, и, вероятно, по вечерам его тоже не застать дома… — Эта мысль волновала ее больше, чем она ожидала.
— Я надеюсь, что ты поступила правильно… моя «миледи».
Вайолет рассмеялась, а за ней и Кэролайн.
У нее все получится, она была в этом уверена. Кроме того, она никогда не была в Лондоне, а город привел ее в восхищение.
В конце концов, месяц не такой уж и большой срок.
Глава 4
В прихожей послышались тяжелые шаги. Рул поднял глаза от газеты, которая была разложена перед ним на письменном столе, и увидел своих братьев, Ройяла и Риса, в открытых дверях кабинета.
— Ты женат!
Ройял, старший брат и действующий герцог Брэнсфорд, набросился на него, как лев на свою жертву. Он был высоким блондином, в противоположность Рулу и Рису, его глаза были не голубыми, а светло-карими.
— Я не могу в это поверить!
— Кто она? — спросил Рис, средний брат, требовательным тоном и крепко сжал челюсти.
Он единственный из них служил, и это сказывалось на его командном тоне и жестких чертах лица. Волосы у него, как и у Рула, были черными как смоль, а глаза такого же насыщенного голубого цвета.
17 
