50 
— Сьюзи? — машинально переспросил граф, — Сьюзи Лэйн, ваша светлость.
Граф замер от неожиданности.
— Вы сказали: Сьюзи Лэйн?
— Да, да, сударь.
— Она имеет какое-то отношение к Артуру Лэйну, счетоводу поместья?
— Она его племянница, ваша светлость, — объясняла миссис Хантли. — Он попросил взять ее в дом, и, хотя она показала себя далеко не с самой лучшей стороны, я давала ей шанс за шансом и не чинила ей неприятности, если можно так сказать.
— И вы утверждаете, будто она сбежала? — переспросил Граф.
— Да, Эмили, которая спит с ней в одной комнате, сообщила мне, что та, должно быть, ушла из комнаты вчера ночью, когда Эмили уснула. Утром ее уже не было.
Граф не стал медлить. Он поспешил вниз и прошел к двери черного хода, чтобы лично осмотреть свежие следы от колес кареты, о которых сообщил Ньюман.
— Я не видел следов, ваша светлость. Как раз перед ужином я совершаю небольшой моцион, и…
— Да, да! — перебил его граф. — Вы точно уверены, что вечером никаких следов здесь не было?
— Уверен, сударь, я очень наблюдателен, и как ваша светлость может убедиться самостоятельно, в карету были впряжены две лошади.
Графу показали место, где нашли шлепанец Кармелы.
Он поручил лакею в срочном порядке собрать всех слуг: конюхов, садовников, лесничих и дровосеков.
Приблизительно через двадцать минут слуги, работавшие в поместье, собрались у парадного входа.
Граф рассказал об исчезновении барышни и попросил всех приступить к поискам, каждый на своем участке, так, чтобы ни один куст, или канава, или строение не остались неосмотренными.
— Ваша светлость полагает, что ее светлость могли похитить? — задал вопрос главный конюх.
— Не исключено, — ответил граф кратко. Он достаточно ясно представлял, в какие только рассуждения не пускалась вся родня об огромном состоянии Фелисити, и понимал, что все слуги уже были осведомлены об этом. Эта сногсшибательная новость распространилась по деревням подобно огненному смерчу.
«Гори они огнем, эти деньги! — думал он про себя. — Лишь бы Фелисити осталась цела!»
Раздав указания собравшимся, он вскочил в седло своего жеребца и сам тоже отправился на поиски девушки.
Он не мог оставаться в стороне. Чувства переполняли его. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного.
Искать! Искать и обязательно найти!
Внезапно ужас сковал его сердце. Что, если похитители опоили ее зельем, причинили боль, ранили, убили?!
Даже если они и не применяли силу, они могли обидеть, унизить ее. Он хорошо узнал, насколько чувствительна эта девушка.
— Я должен найти ее как можно скорее! — громко выкрикнул граф и погнал коня галопом.
Глава 7
Граф натянул поводья. Конь взмок под ним от быстрой езды, да и сам Селвин ощущал жар во всем теле.
Он оказался на границе своих владений и с отчаянием думал, что если Лэйн и Мэтью увезли Фелисити в другое графство, найти ее будет почти невозможно.
Он искал уже более четырех часов, и тоска по ней все возрастала и возрастала, переполняя его. Селвин Гэйл уже давно понял, как много она значила для него. Никогда раньше, ни к кому он не относился так, как к своей кузине.
Его охватило страстное желание найти и уничтожить тех, кто похитил ее. Одновременно он корил и винил себя за свое благодушие. Ему следовало отдать мошенников под суд за их преступления, как только он узнал, какие дела творятся в его поместье.
Он осмотрелся и понял, где находится. Вокруг шли вырубки леса под пашню.
Гэйла внезапно осенило, что впервые после вступления в права наследования он столкнулся с воровством Мэтью, поймав его на махинации с продажей древесины. Возможно, извращенный ум управляющего, ослепленного жаждой мщения, заставил привезти Фелисити сюда, полагая, что это будет последнее место, где ее станут искать.
Словно сами небеса подсказывали ему. Но теперь он уже сам разглядел след между деревьями и направил коня вперед.
Граф не надеялся найти Фелисити именно там. Но в отчаянии подумал, что это его последняя надежда отыскать ее.
Спустя несколько минут он увидел перед собой грубо сколоченную, но прочную деревянную хижину лесорубов.
Кармела поняла, что наступил рассвет, когда слабые лучики света стали проникать через узкие щели между бревнами, из которых была сделана хижина.
Голосили птицы, а она все сильнее чувствовала холод. Окоченевшее тело занемело, но сильнее холода ее сковывал страх.
50 
