26 
— Почему вы пытаетесь отбить моего жениха? Посмотрите на себя — вы старая, некрасивая и плохо одетая! Куда вы лезете?
Мне стало и смешно, и досадно. Вот это да! Ее так называемый женишок увозит меня против моей воли, и она еще такие фортели выдает! Но, поскольку правду сказать нельзя, а спускать откровенное хамство не хотелось, я печально вскинула глаза к потолку и с нарочитым сочувствием выговорила, переведя стрелки на нее:
— Да с чего вы взяли, Викуся, что он хочет на вас жениться? У меня на этот счет совершенно другие сведения, от самого Евгения, между прочим…
Она запнулась и почти с ужасом воззрилась на меня. Эти слова подтверждали худшие ее предположения. Они говорили о том, что я знакома с Евгением гораздо ближе, чем она предполагала. Я безжалостно продолжила, хотя выяснять отношения в толпе — такой дурной вкус, что дальше некуда. Но пусть пеняет на себя, не я же это затеяла.
— Он вас называет подружкой далекого детства и клянется, что никаких чувств, кроме дружеских, к вам не питает. Так с чего вы называете его своим женихом? Чтобы людям пыль в глаза пустить?
Она уже забыла, что я старая, некрасивая и бедно одетая. Если раньше она воспринимала меня как небольшую досадную помеху на пути к своему безоблачному будущему, то теперь я выросла в ее глазах до огромной опасной горы, которую нужно срочно уничтожить, прежде чем идти дальше.
Викуся не постеснялась бы прилюдно продолжить бой за свое личное счастье, в красках описав мою неприглядную личность, но тетя Вера, наша буфетчица, врубила негромко звучащую до сего момента музыку на полную мощность, заткнув Викусе рот. Та попыталась еще что-то мне сообщить, но перекричать Джо Дассена не смогла, а кричать оскорбления мне в ухо не решилась — еще смажу кулаком по ее кукольной физиономии, ведь страстотерпца из меня никогда не получится.
Разгневанно посмотрев на безмятежную тетю Веру, оскорбленная в лучших чувствах Викуся развернулась и выплыла из буфета, как военный фрегат, пусть и с немного обвисшими парусами. Красиво это у нее получилось, мне понравилось. Я вообще люблю артистичных людей, а Викуся артистка еще та. Молодец! Тетя Вера тут же убавила звук магнитофона, и очередь тихо зашумела, впрочем, не осмеливаясь прямо спрашивать у меня, откуда я знаю столько подробностей из жизни Викуси и Евгения.
Ругая себя за несдержанность, я расстроенно поежилась. Теперь наши дамы с недоверчивым блеском в глазах лихорадочно оценивали, что достовернее из сказанного мною: первая версия или вторая. Стараясь не давать преимуществ ни одной, я с таинственной улыбкой съела, что Бог послал, терпеливо дождалась, когда с едой покончит Ирина, и с достоинством вышла из буфета под пристальными взглядами заинтригованных дам.
Иринка, приказным тоном велев мне идти с ней, просто горела от нетерпения, взбегая в несвойственном ей быстром темпе по лестнице к себе на третий этаж. Поговорить по душам нам до сих пор не удавалось, и она знала не больше остальных. Следуя на ней на приличном расстоянии, я тщательно просеивала в голове информацию, прикидывая, какую ее часть можно безболезненно выдать на-гора. При этом приходилось учитывать и логические способности подружки, и ее безудержную фантазию.
Поэтому, когда она затащила меня в свой закуток, я с подробностями описала все случившееся, кроме крамольных сцен. Врать я не врала, просто опустила, на мой взгляд, ненужное. Иринка долго молча разглядывала мою деланно-правдивую физиономию, пытаясь понять, что же в моем рассказе ее настораживает.
— Неужели он в самом деле увез тебя лишь затем, чтобы убедить быть добрее к подружке? Что-то мне в это не верится. Сказать об этом он мог и при мне, никуда тебя не утаскивая. И к чему царским ужином накормил?..
Я небрежно пожала плечами: мол, хочешь — верь, хочешь — не верь. Иринку всегда убеждала некоторая небрежность моих доказательств.
— Может, мой сиротский вид вызвал в нем жалость? Может, он в душе защитник сирых и убогих?
Иринка своим тонким слухом расслышала-таки фальшивые нотки в моем голосе. Дотошно спросила, желая выведать то, что ей не говорилось:
— А почему же он меня ужином не накормил? Если непредвзято посмотреть, то вид у нас с тобой у обеих сиротский… А как конкретно он просил тебя получше обращаться с Викусей?
Я наморщила лоб, будто усердно припоминая:
— Ну, сказал, что я слишком строга к бедной девочке…
26 
