очень нудно 
78 
Но никакого развода Рейчел ему не даст, зря только он унижался, и никакого общего будущего у них с Элизабет нет и быть не может, нечего об этом и мечтать.
Господи Боже, что он ей скажет? И что ему теперь делать?
Остается только один выход — выдать Элизабет замуж.
От этой мысли у Николаса стало совсем тошно на душе.
Высокие напольные часы пробили час, когда Гревилл Таунсенд распахнул двери. При виде своего любовника Рейчел испуганно вздрогнула и непроизвольно поднесла руку к своей стройной белоснежной шейке.
«Отлично, — подумал Гревилл. — Очень хорошо, что она боится. За то, что эта дурочка тут только что наговорила, она должна понести наказание».
Не останавливаясь, он подошел к Рейчел и, схватив ее за плечи, с силой тряхнул:
— Не могу поверить в услышанное! Неужели ты и в самом деле собиралась лечь к этому ублюдку в постель?
Вырвавшись, Рейчел злобно усмехнулась. Она уже успела взять себя в руки. Застать Рейчел Уорринг врасплох было трудно, а может быть, и вовсе невозможно.
— Так, значит, ты подслушивал, негодный мальчишка! Это никуда не годится. Нужно будет тебя наказать. Пожалуй, сегодня вечером мы этим и займемся.
Гревилл почувствовал, как его начинает охватывать желание, однако гнев его еще не утих.
— Мы говорим о твоем муже, Рейчел. Он приехал к тебе за разводом, что было бы просто замечательно, поскольку решило бы все наши проблемы. А ты его прогнала!
Рейчел покачала головой. В падавшем из окон свете волосы ее казались черными и блестящими, как оникс. Гревилл помнил, что ощущал, когда эти великолепные волосы касались его обнаженного тела, знал, как умело использовала их Рейчел в любовных играх, и желание его стало еще острее.
— Бедняжка Грей, — проворковала Рейчел и, подойдя к буфету, налила себе стаканчик хереса. — Неужели ты еще не понял? Я не хочу развода. Меня устраивает быть графиней Рейвенуорт, и мне нравится та свобода, которая у меня есть.
Гревилл почувствовал, как у него заныло сердце. Он любил Рейчел Уорринг и считал, что это чувство взаимно.
— И чтобы не потерять ее, ты решила лечь к нему в постель? Или дело в деньгах? — Он шагнул к Рейчел, чувствуя, как у него закипает кровь. — А может быть, потому, что Николас Уорринг до сих пор тебя возбуждает?
Полные алые губы Рейчел скривились в усмешке:
— Я хотела узнать, что он задумал, только и всего.
— Ты хотела его самого. Я видел это по твоим глазам.
Рейчел равнодушно пожала плечами:
— Николас всегда был искусным любовником. Немного разнообразия…
Подскочив к ней, Гревилл схватил ее за горло.
— Никакого разнообразия тебе не понадобится… больше не понадобится. Теперь ты принадлежишь мне, графиня, и я ни с кем не собираюсь тебя делить!
Разжав его руки, Рейчел, потирая шею, охрипшим голосом произнесла:
— Ты что, спятил?!
— Не думаю. По-моему, в отношении тебя ум мой еще никогда не был так ясен. Мы с тобой, Рейчел, великолепно подходим друг другу. Я понимаю тебя, как никто другой. Я люблю тебя, Рейчел, и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Если ты откажешься развестись со своим мужем, что ж, значит, так тому и быть. Но никому другому я тебя не отдам. Ты будешь или моей, или ничьей! — Гревилл горько усмехнулся и решительно добавил: — Слышишь, никаких других мужчин в твоей жизни больше не будет. Ни теперь, ни в будущем.
Рейчел ничего не ответила, повернулась и вышла из комнаты.
Дорого дал бы Гревилл за то, чтобы узнать, о чем она в этот момент думала.
Эти три дня были самыми длинными в жизни Элизабет. Ей казалось, что им не будет конца. Она постоянно думала о Николасе, тысячу раз на день задавала себе вопрос, куда он мог уехать, и при этом пыталась вести себя так, будто ничего не случилось.
Она премило общалась с сэром Робертом Тинсли, когда они в отсутствие графа катались по парку. Впрочем, наедине им побыть не удалось. Из соображений безопасности сопровождать Элизабет отправились Элиас Мути и Теофилус Суон. И хотя Элизабет было приятно общаться с сэром Робертом, сейчас ей больше всего хотелось, чтобы он оставил ее в покое.
Вернувшись домой, она уселась на софу в гостиной и снова принялась думать о Николасе. Он приехал домой накануне вечером, усталый, небритый, в измятой одежде и немного навеселе. Не сказав ей ни слова, он отправился наверх и заперся у себя в спальне. С тех пор она его не видела.
— Ты выглядишь озабоченной, моя дорогая, — проговорила тетушка Софи, сматывая в клубок очередную веревку, — Нечего волноваться о его светлости. Ничего хорошего из этого все равно не выйдет.
78 
