27 
— Пожалуйста, доверьтесь мне!
Айна улыбнулась ему.
— Что ж, но предупреждаю вас, танцоры, которых я видела, не слишком подходящее зрелище для молодой леди.
Она произнесла слово «леди», придав голосу слегка манерный оттенок, что рассмешило маркиза.
— Папа брал меня посмотреть на танец дервишей, когда мы были в Алжире.
— О, это и правда удивительно! Как бы мне самому хотелось увидеть этот танец.
Он хорошо знал, что дервиши слыли самыми экзотическими, фантастическими танцорами в Африке.
Они были членами мусульманского братства и во время танца впадали в гипнотический транс, пребывая в котором, завывали, кружились и даже резали себя ножами, вовсе не ощущая боли.
Маркиз встречал людей, видевших это действо, но он и представить себе не мог, чтобы среди них оказалась дама, тем более такая юная, как Айна.
— Вы говорили, что ваш рассказ может шокировать меня.
А вы сами, разве вы не были потрясены этим ритуалом?
— Папа давным-давно объяснил мне, — ответила Айна, — что отвратительно лишь то, что заведомо грубо, вульгарно и попирает все лучшее в человеке.
Она взглянула на маркиза, чтобы убедиться, понял ли он ее, и продолжила:
— Дервиши целиком отдаются этим танцам. Для них это религиозный обряд, и если случайный наблюдатель воспринимает их по-иному, исходя из своих, совершенно других традиций, то дервиши в этом не виноваты.
Никогда раньше маркизу не приходилось слышать подобное объяснение примитивных обрядов. Ему хотелось расспросить Айну поподробнее, но танец кончился, и к ним подошла Люси.
— Айна, дорогая, — обратилась она к девушке приторно сладким голосом, который всегда звучал неискренне, — его высочество просит у тебя последний танец, перед тем как пожелать приятного сна. И я думаю, тебе действительно пора спать. Тебе необходим отдых, чтобы сохранить твою красоту.
Айна увидела, как смотрит на нее князь, и почувствовала, что не сможет вынести его прикосновения.
— Вы правы, тетя Люси, — быстро сказала она. — Уже поздно, я очень устала. Надеюсь, его высочество извинит меня, если я не стану больше танцевать.
Она видела, что князь собрался было возразить, но, прежде чем Люси успела ей ответить, девушка через всю залу направилась к лорду Уимонду.
Поцеловав дядю и пожелав ему спокойной ночи, она вышла.
— Прошу извинить, ваше высочество, — повернулась Люси к князю.
— Как молода, и как чарующе, как неуловимо прекрасна, — пробормотал он.
Люси не совсем поняла, что значили его слова. Впрочем, ее это мало интересовало.
Она уже протянула руки маркизу, и с первыми звуками музыки они начали новый танец.
Когда его дама прижалась к нему настолько, насколько у нее хватило смелости, у маркиза мелькнула мысль: не должен ли он предложить ей отправиться в оранжерею, но он подумал, что это было бы откровенно вызывающе. Кроме того, его не покидало неприятное ощущение, хотя он не отдавал себе отчета, почему оно возникло, что Джордж Уимонд настроен решительно против него.
«Но я же не совершил ничего плохого», — подумал он, словно протестуя против несправедливого обвинения. Но лицо Люси, обращенное к нему, явно свидетельствовало не в его пользу.
Катаясь верхом по парку, он обдумывал запланированное на этот день развлечение для гостей. Назавтра они будут осматривать окрестности, а во вторник все вернутся в Лондон.
Тут маркиза неожиданно поразила мысль: из года в год все это повторяется и повторяется с незначительными изменениями в зависимости от времени года.
Зимой они охотятся в субботу, вечером танцуют, потом опять грандиозная охота в понедельник, и, конечно, каждый вечер обед, на котором присутствует столько же приглашенных, что и на том, который состоялся накануне.
Если в июле стояла жара, устраивался пикник у стен потешной башни, выстроенной на самой высокой точке поместья еще его дедушкой.
Пешком или верхом гости отправлялись потом к разрушенному аббатству, которое считалось местной достопримечательностью.
Ничего нового, но, думал маркиз, стоило ли придумывать новые развлечения, если все всегда шло по накатанной колее. В этом году, как в прошлом, в прошлом — как в позапрошлом.
По мосту, перекинутому через озеро, маркиз перебрался на другой берег.
Теперь он оказался в парке, окружавшем большой дом.
Каждый из владельцев Чейла вносил свою лепту в устройство парка, пока он не стал соперничать по красоте с ботаническим садом в Кью.
27 
