очень нудно 
102 
Она принадлежала ему, хотела она того или нет. И он заставит ее признать это, даже если ему придется мучить и терзать ее, оттягивая удовольствие, весь день и всю ночь.
Хотя нет, так долго ему не выдержать. Он уже и так изнемогал от вида ее обнаженного до талии тела, такого аппетитного и желанного, с нежной, розоватой кожей, которую хотелось ласкать до бесконечности. Он прикасался к ней легко, как перышком, возбуждая и не насыщая. Он поцеловал ее живот и пощекотал языком пупок.
— Саймон! Что ты делаешь?
— Это твое наказание, Принцесса.
От того, что руки ее были связаны, он не мог снять платье целиком и, встав на колени, обнажил, едва дыша, щиколотки, затем колени и наконец увидел ее пушистый кустик меж атласных бедер. Он дотронулся, там было тепло и влажно.
И тогда он заколебался. Она хотела его, и он ее хотел. Да, она ослушалась, но ведь ничего плохого из этого не вышло. Нужно просто-напросто позабыть обо всем и любить друг друга, чего, собственно, он и жаждал сделать весь день.
Потом он вспомнил, как Зэн стоял такой важный, довольный собой, такой самоуверенный, и снова им овладел гнев.
Он отдернул ласкающую руку.
— Хочешь меня, Камилла? Хочешь меня, негодяя и дикаря? — И добавил, подумав: — Ты меня хочешь, пусть я намерен добиться смертного приговора для твоего дяди?
— Нет! — воскликнула она, а глаза ее умоляли не верить.
— Твое тело предает тебя, Принцесса, — сказал он, снова возвращая руку к ней под юбку. — Оно утверждает, что ты хочешь меня. Оно просто кричит, что ты хочешь доставить удовольствие мне больше, чем своим родственникам, и получить удовольствие, которое только я, и никто другой, могу предложить тебе. И так и должно быть!
— Я не стану выбирать между тобой и моим дядей, — с горячностью сказала она. — Ты не заставишь меня делать такой выбор.
Упрямее женщины он в жизни не встречал.
— Еще как заставлю, — он пошире раздвинул ей ноги. — Заставлю, вот увидишь.
Он наклонился и поцеловал ее возле колена. Она изумленно ахнула. Раз за разом он поднимался все выше, пока не поймал ее, дрожащую как кролик, в ловушку, добравшись губами до самого сокровенного местечка.
— Саймон! — вскрикнула она, в голосе слышалась растерянность. — Ты что…
— Нравится? — спросил он, не прерываясь. Раньше он этого с ней никогда не делал: он не был уверен, что она воспримет это без смущения. Но это был лучший способ возбудить женщину… и заставить ее желать большего.
Он поднял голову и посмотрел на нее. Щеки ее полыхали, губы были полураскрыты, а глаза зажмурены.
— Нравится? — снова спросил он.
— Я… я не знаю.
И это было правдой, она не знала. Это было одновременно странно, и чудесно, и неприятно… и, боже, как это разжигало ее и без того неуемное желание. Но она в этом ни за что не сознается. Ни за что!
Теперь она раскусила его игру. Негодяй мучил ее ее же собственной страстью. Дьявольская тактика, конечно, но это не сработает. Ее этим не проймешь.
Когда он принялся ласкать ее языком сильнее, то надавливая, то слегка касаясь, она потеряла часть своей уверенности. То, что он делал, было так… О, он волновал ее до тянущей боли в животе, и каждый раз, когда ей казалось, что вот-вот наступит тот самый момент благодатного облегчения, он останавливался и начинал целовать где-то рядом.
Когда он сделал это в третий раз, она застонала. Слова сами собой сорвались с ее губ.
— Ох, Саймон, не надо.
— Что не надо? — Глаза его сверкали, когда он поднял голову. На лице его все еще читался гнев, но похоже, что другие чувства вот-вот возьмут над ним верх. — Чего ты хочешь, Принцесса? Скажи мне.
Дева Мария, он прекрасно знал, что делает. Так вот что он называл наказанием. О, пожалуй, он прав. Как это мучительно. Она предприняла слабую попытку сразиться с ним.
— Я хочу… хочу, чтобы ты меня… развязал.
Глаза его потемнели. И вдруг она поняла то, о чем только догадывалась. Он хотел ее точно так же, как она хотела его. Может быть, удастся воспользоваться этим, чтобы погасить его злость.
Она сказала нежно:
— Развяжи меня, Саймон, чтобы мы могли заняться любовью. Ты ведь хочешь этого, правда?
Он вздрогнул, но не шевельнул и пальцем.
— Я хочу только, чтобы ты сказала, что желаешь меня, — он снова опустил голову, и она почувствовала терзающее прикосновение его губ. Камилла изнывала от желания, но он снова слишком рано прекратил свои поцелуи. — Ты ведь хочешь большего?
102 
