79 
Наконец вся толпа добралась до его дома. Он поднял голову и увидел, что в спальне зажгли свечи, мягкие тени струились в окне. Он затаил дыхание. Она там, наверху, она ждет его. Мужчины хотели втолкнуть его внутрь, но в этом не было необходимости. Он не был зеленым юнцом, не знавшим, что его ожидает за дверью. Слава богу, он уже зрелый мужчина. Кровь стучала в каждой его жилке, когда он, перепрыгивая через две ступени, взлетел наверх.
— Вот это дело! Так держать! — закричали мужчины, но никто из них не вошел вслед за ним в дом. Это явно не входило в их полномочия.
Креольский обычай предписывал им с Камиллой не выходить из дому в течение последующих пяти дней, какой бы веский повод ни вынуждал их к этому. Заботиться о них должны Луис и служанка из дома Фонтейнов, потому что ему и Камилле следовало провести большую часть времени в спальне и еду им должны подавать туда.
Он усмехнулся. Некоторые креольские обычаи пришлись ему весьма по душе.
Вообще-то, если следовать букве закона, то им с Камиллой нужно было провести эти пять дней в доме ее дяди, но от этого он наотрез отказался. Меньше всего Саймон хотел провести первую брачную ночь под крышей Фонтейна. Другое дело — в своем собственном доме.
Он прошел через прихожую, удивляясь окружавшей его тишине. Хотя Камилла покинула ужин в окружении тети и других немногочисленных родственниц, очевидно, никто из них с ней не остался. Спасибо господу за эту маленькую радость. Он не хотел, чтобы кто-то, кроме Камиллы, видел его в таком состоянии.
Когда он взобрался по ступеням и вошел в спальню, она сидела на кровати в тонкой, как паутинка, прозрачной кисейной рубашке с глубоким вырезом, откровенной настолько, что кровь его побежала еще быстрее. Волосы каскадом ниспадали ей на плечи, повязанные атласной лентой цвета ореха, а по коже скользили янтарные блики зажженных свечей.
Сердце его яростно заколотилось. Ее просто хотелось съесть. Получить ее всю целиком — больше ему ничего в жизни не нужно.
Но что-то в ее глазах — легкая неуверенность или испуг — удержало его от того, чтобы сию же минуту наброситься на нее. Судя по тому, как она себя вела с ним все это время, она до сих пор хранила девственность. И от того, как он поведет себя с ней в первую брачную ночь, зависит вся их будущая жизнь.
— Саймон… — сказала она, потому что он смотрел на нее молча, с полубезумными глазами.
Он заставил себя подойти к ней — медленно и осторожно. Сел на краешек постели и погладил ее по щеке. Она вся дрожала, бедняжка.
— Я не сделаю тебе больно. Ну, разве совсем чуть-чуть, но… — он резко замолчал и вопросительно посмотрел на нее. — Ты что-нибудь об этом знаешь?
Она затаила дыхание.
— Да. Я имею в виду, немного… — Она подняла лицо. — То, что недосказала мне мама, рассказала Дезире. — Глаза ее наполнялись слезами, и она отвернулась, чтобы скрыть их.
— Ох, Принцесса, — пробормотал он, обнимая ее. — И что, скажи на милость, она тебе наговорила?
— Да нет… не в этом дело. Я о Дезире… Ах, Саймон, что мне теперь делать? Этих солдат она просто никогда до этого не видела. Это ясно как божий день. И вместо того чтобы выйти замуж по любви, она теперь станет женой этого омерзительного месье Мишеля!
«О боже! Опять Дезире, черт бы ее побрал!» Со вздохом Саймон придвинулся к ней поближе и покрепче обнял. Признаться, он совсем забыл о Дезире и ее дурацких проблемах, но Камилла, очевидно, не забыла.
Он подавил нарастающее от прикосновения к ее телу возбуждение.
— С Дезире все будет в порядке. Ты сделала все, что смогла.
— Да нет же, не все! Я чувствую, что что-то упустила! И это обязательно как-то связано с тобой. Она все время тобою интересуется, на нее это не похоже.
Он замер. Его тоже обеспокоило, что кузина Камилла не узнала никого из солдат. Это заставило его снова подумать, не был ли Нейл ее любовником. Но все мысли отошли потом на второй план. Он был настолько захвачен предвкушением предстоящего, что не в состоянии был думать о чем-либо другом.
А теперь, похоже, Камилла хочет опять заставить его думать о другом. И именно сейчас, выбрала же время!
— Ума не приложу, что теперь делать, — говорила она. — По-моему, у нее есть какая-то тайна, связанная с твоим именем.
— Уж не думаешь ли ты, что это я обесчестил твою кузину?! — мгновенно взорвался Саймон.
— Нет, конечно! — она дернула головой, будто пытаясь отогнать эту мысль, кровь бросилась ей в лицо. — Я слишком хорошо знаю, что ты человек чести. — Она помедлила. — Но все же очень странно, что она так интересуется твоей семьей… Она даже спросила меня, приедет ли на свадьбу твой брат. Я даже не знала ничего о его существовании. Дезире обо всем расспросила тетю Юджину, но все равно не удовлетворила свое любопытство.
79 
