137 
На одном из мужчин было облачение чиновника царского дворца, на других — доспехи этериотов.
Монастырь был женским, но входить в его внешний двор мужчинам не запрещалось. Да и сам привратник был мужчиной.
— Игуменью сюда! — по-хозяйски скомандовал чиновник.
— Сейчас, мой господин, сейчас! — залопотал привратник, ничуть не усомнившись в праве гостя повелевать. Рядового чиновника не сопровождает царская стража. — Эй ты! — крикнул он молоденькой монашке, заглядевшейся на красавцев-этериотов. — Бегом за матушкой!
Игуменья появилась довольно быстро. Надо полагать, ей сообщили, что приехал человек из Дворца.
— В твоем монастыре находится россинка Сладислава, — без преамбул заявил чиновник. — Она приняла постриг?
— Еще нет. А в чем дело? — Игуменья испытывала сильнейшее желание поставить на место спесивого чиновника, но опасалась. Мало ли чей он родственник и каковы его полномочия.
— Тебя это не касается, — отрезал чиновник. — На, смотри! — и протянул игуменье пергамент.
Первое, что бросилось в глаза настоятельнице монастыря святой Пелагеи, — две печати. Одна принадлежала патрикию Льву, друнгарию флота, которому император Иоанн доверил управлять в свое отсутствие. Вторая — самому патриарху византийскому Полиевкту. Игуменья порадовалась, что не стала порицать дворцового посланника за неучтивость. Она поцеловала печать патриарха и велела немедленно позвать послушницу Сладиславу. Та пришла.
— Ты — жена стратига россов Сергия? — прямо спросил чиновник.
— Да, — так же прямо ответила послушница.
— Поедешь с нами, — распорядился чиновник. — Ольдер, помоги ей сесть на лошадь.
Один из этериотов спешился, шагнул к послушнице. Та отпрянула.
— Никуда я не поеду! — воскликнула она. — Матушка!
— Повинуйся им, — сухо сказала игуменья. — Такова воля святейшего патриарха.
Послушница сникла. Этериот подхватил ее и усадил в седло. Боком. Сесть иначе не позволяло одеяние послушницы.
— Эй, постойте! — раздался сердитый голос. — Куда вы ее увозите?
К монастырю приближался еще один отряд, состоявший тоже из пяти человек. Возглавлял его роскошно одетый толстяк. Остальные четверо, вооруженные и доспешные, надо полагать, были его охраной.
— А кто ты такой, чтобы спрашивать? — процедил чиновник.
— Я — доверенное лицо проедра Филофея! — рявкнул толстяк. — А кто ты?
— А я — посланник друнгария Льва!
Вновь прибывшие между тем въехали в ворота и остановились, загородив выезд.
— Не перечь ему, почтенный Михаил! — взмолилась игуменья, увидев, что воины схватились за мечи. — У него грамота с печатями друнгария и святейшего патриарха Полиевкта!
— Покажи!
Игуменья подошла и протянула ему свиток. Толстяк прочитал его, буркнул:
— Такие печати на рынке делают за одну золотую монету!
Чиновник засмеялся.
— Экий ты подозрительный, Михаил! — сказал он. — Сразу видно, что человек Филофея. Но только я всё равно заберу ее с собой. У меня приказ. Хочешь, поехали с нами, если сомневаешься.
— И поеду, — буркнул толстяк.
Он дал знак своим, чтобы пропустили этериотов, а сам пристроился справа от чиновника.
Сначала ехали молча, потом чиновник спросил:
— Скажи мне, Михаил, кто тебе эта женщина?
— Сестра, — буркнул толстяк.
— Тогда понятно, почему ты так расшумелся. Выходит, росский стратиг — твой родич.
— Мы — в ссоре, — проворчал толстяк. Женщина бросила на него быстрый взгляд.
— А как друнгарий узнал, что она была женой стратига Сергия, не знаешь? — помолчав, спросил толстяк.
— Не была, а есть, — поправил чиновник. — Она ведь еще не приняла постриг. А про стратига я сам не знаю. Должно быть, донес кто-то.
— Как тебя зовут? — спросил толстяк.
— Федор, — ответил чиновник. — Я — из рода Масхиев, — добавил он горделиво.
— Знаю твой род, — сказал толстяк. — Достойный... но бедный. — И добавил после паузы: — А я, Федор, очень богатый человек. И могу сделать богатым и тебя, и твоих спутников.
— О какой сумме идет речь? — спросил чиновник.
— Достаточной, чтобы компенсировать недовольство друнгария от того, что какая-то там послушница нечаянно спрыгнула в пропасть. Нет, лучше бросилась в море и утонула.
— Интересное предложение... — Чиновник почесал грудь.
Этериоты и охранники толстяка, до этого момента державшиеся настороженно, увидев, что дело идет к сделке, перестали опасаться друг друга и ехали теперь рядом. Можно сказать, парами.
137 
