6 
– А ты отпустил? – укоризненно проговорил Абрек.
– Угу. Сонный я был. Соображал плохо. Поспрошай, ладно?
– Поспрошаю. Если что, познакомили меня тут с одним человечком, директором информационного бюро. Сам не узнаю, его можно запрячь. Только он дорого стоит. Поднимешь?
– Без проблем. Как там Митяй?
– Служит. Тебя вспоминает.
– Привет ему. Спасибо, Абрек. Увидимся.
– Давай.
Ласковин вернулся на кухню.
– По коням, Сергей Евгеньевич.
В коридоре постоял, подумал, что надеть. Решил: драться пока не будем, и надел красавец-плащ, Наташин подарок, из Голландии привезла. Потрясающая вещь. В таком даже в его «Ауди» стыдно ездить. Крайслер нужен, минимум.
– Наташа, я ушел!
– Пока. Когда вернешься?
– Бог знает. Позвоню.
По тому, как Данилов садился в его машину, Ласковин определил: собственных «колес» у историка нет. А посему, обнаружив, что Андрей является хозяином чернолаковой импортной красавицы, нежданный гость мигом отнес Ласковина к классу «хозяев жизни». Будь Данилов парнем попроще, Андрей посоветовал бы ему расслабиться. Кухонька, на которой историк сидел без всякого напряга, стоила дороже этой лошадки. Которую Ласковин даже и не покупал: кореша скинулись, чтоб поддержать умирающего.
Но Андрей не стал вдаваться в объяснения. Повернул ключ, воткнул в пасть магнитолы Китаро.
– Не против?
– Нет. Хотя… я люблю менее искусственное и поновее.
– Вах! – сказал Ласковин.
Ожил, наконец!
– Есть и поновее.
И воткнул то, что недавно принесла Наташа.
– О! – Данилов оживился.– Это кто?
– Александр Видякин. «Легион». Группа «Царьград». Или, наоборот, «Царьград», группа «Легион».
– Никогда не слышал. И не видел.
– Только для своих,– усмехнулся Ласковин.
Перемахнул через мост и повернул вправо, в объезд Марсова поля.
– А хорошо,– вдруг сказал Данилов.– И не похоже, что домашняя запись.
– Почему домашняя? – удивился Андрей.– Нормальная. Могу, кстати, переписать.
– А можно?
– Кто сказал, нельзя?
– Андрей Александрович, я могу полюбопытствовать, где вы работаете?
«Нигде»,– был бы честный ответ. Но не следовало огорчать хорошего человека.
– Фирма «Шлем». Охрана, сопровождение и прочее.
Даже не совсем вранье. Трудовая по сей день лежит в столе у лапушки Фаридушечки, Сипякинской, вернее, теперь уже Абрековой секретарши, ибо слабо верится, что Конь прискачет из своих заграниц.
– И хорошо платят?
– Сдельно,– сказал Ласковин.– Сергей Евгеньевич, давайте немного помолчим, мне надо подумать.
– Простите.
Да, подумать надо. Итак, что мы знаем? Есть некий господин по имени Дмитрий, но охотно отзывающийся на кличку Мастер. Обитает сей господин на славной улице Чапаева. Именно оттуда «выставили» уважаемого Сергея Евгеньевича. Есть определенная вероятность, что там же обретается и блудная дочка Вика. С точки зрения самого Ласковина, ее можно было бы там и оставить.
В Питере тысячи писюшек-малолеток, завязших в сомнительных компаниях. Причем половина рада бы выбраться, да не может. А дочка Вика мало того, что совершеннолетняя, так еще и домой не желает. Но точка зрения Андрея в данном случае значения не имеет. Смушко редко обращается к нему с просьбами, и не уважить – просто свинство. Однако вопрос остается открытым. Даже если Ласковин и передаст чадо в объятья папы, кто поручится, что завтра дочурка не удерет снова? «Ладно,– подумал Ласковин.– Значит, об этом позаботится Дима-оккультист».
Данилова он оставил в машине. Поднялся. Постоял под дверью, прислушиваясь, а заодно приводя себя в надлежащее настроение. Позвонил. Ждать пришлось долго, минуты три. Затем дверь приоткрылась, выглянула женская мордочка. Довольно потасканная. И сразу потянуло конопелькой.
– А вам кого?
Ласковин вальяжно улыбнулся.
– Может, и тебя, киска. Хозяин дома?
– Нету,– ответила «киска», по-прежнему придерживая дверь.– Болеет Мастер.
– Нету? Или болеет? – Ласковин улыбнулся еще шире, в полный оскал.– Разве мастера болеют, лапка?
– Угу,– робко растянула губки.
– На-ка, на лекарства,– протянул свернутую трубочкой двадцатибаксовую бумажку.
«Киска» бумажку взяла. Рефлекс. А дверь отпустила, и Ласковин этим воспользовался.
Ага! Росписью коридор мог бы соперничать с тантрическим храмом. Если бы у расписывавшего присутствовал художественный талант. Зато эрудиция у «художника» безусловно была.
Пока «киска» обдумывала его вторжение, Ласковин повернулся спиной и элегантно скинул ей на руки потрясающий голландский плащ. «Киска» машинально приняла одежку и пристроила на вешалку, легко бы вписавшуюся в интерьер любого секс-шопа. Тем временем в коридоре возникла еще одна персона. Нечто тощее и лохматое, неопределенного пола. Ласковин смерил «нечто» взглядом, прикидывая: не Данилова ли младшая? Предусмотрительный отец даже не потрудился захватить с собой фотографию. Нет, решил, старовата для доцентовой дочки. Но…
6 
