40 
Либерти обрызгала мои волосы водой и убрала все с моей головы прямой бритвой, срезая неровные пряди, пока на полу не скопилась целая куча волос. – Не нервничай, - сказала она, поймав мой изучающий взгляд на пряди, которая упала на мои прикрытые клеенкой колени. – Ты будешь выглядеть просто великолепно.
- Я не нервничаю, - честно ответила я. – Мне было все равно, как я выгляжу, лишь бы по-другому.
Она высушила мне волосы с помощью круглой щетки, взбила их пальцами и засияла от удовольствия. – Взгляни.
Я встала и испытала легкий шок – приятный – увидев свое отражение. Либерти сделала мне длинную челку и короткую стрижку ступеньками, разлетающиеся кончики были мягко завиты кверху. Я выглядела стильно. Уверенно. – Они такие легкие, - сказала я, играя с прядями.
- Ты можешь завивать их внутрь или наружу, - сказала она с улыбкой. – Тебе нравится?
- Очень.
Либерти обошла вокруг меня, так что мы обе могли увидеть стрижку в зеркале. – Сексуально, - сказала она.
- Ты так считаешь? Надеюсь, что нет.
Она послала мне вопросительную улыбку. – Да, я так считаю. Почему ты не хочешь выглядеть сексуально?
- Обманчивая реклама, - сказала я.
Менеджера, которую перевели из другого отдела, звали Ванесса Флинт. Она была одной из тех очень холеных и собранных женщин, которые, наверное, в двадцать пять выглядели на тридцать пять, и все еще будут выглядеть на тридцать пять, даже когда им будет пятьдесят пять. Хотя она была среднего роста, ее стройность и хорошая осанка создавали впечатление, что она гораздо выше. Ее лицо было породистым и невозмутимым под копной пепельных волос. Меня восхищало хладнокровие, с которым она держалась, облегавшее ее словно застегнутая доверху блузка.
Хотя в голосе ее не было особого акцента, он был хриплым и глухим, точно лед, завернутый в бархат. Но каким-то образом он заставлял обратить на нее внимание, как будто это твоя обязанность - помочь Ванессе объясниться.
Поначалу она мне понравилась. Вернее, я хотела, чтобы она мне понравилась. Ванесса была дружелюбной, доброжелательной и, когда мы отправились выпить после первого рабочего дня, я вдруг поймала себя на том, что рассказываю ей о моем неудавшемся браке и разводе гораздо больше, чем следовало. Но Ванесса недавно тоже развелась, и оказалось, что между двумя нашими бывшими так много общего, что было приятно поделиться впечатлениями.
Ванесса честно сказала, что ее беспокоят наши отношения с Джеком, и я высоко оценила ее откровенность. Заверив ее в том, что не имею ни малейшего желания бездельничать или жаловаться Джеку просто потому, что он – мой брат. На самом деле, наоборот. Я собиралась работать гораздо усерднее, потому что мне нужно было кое-что доказать. Казалось, она осталась довольна моей прямотой, и сказала, что думает, что мы с ней поладим.
Мы с Ванессой обе жили в квартирах на Мэйн 1800. Из-за этого я чувствовала себя немного виноватой, зная, что ни один другой помощник менеджера не получил квартиры, но это было единственной моей уступкой Джеку. Он настоял на этом, и по правде говоря, мне нравилось то ощущение безопасности, которое я испытывала, живя по соседству со своим братом.
Другие работники жили не здесь и каждый день приезжали на работу, включая миниатюрную блондинку офис-менеджера Кимми, риэлтора Саманту Дженкинс; специалиста по маркетингу Фила Бантинга; и Роба Райана - бухгалтера. Мы связывались с коммерческим отделом Джека, если нам требовались деньги, техника или еще что-нибудь, без чего мы не могли справиться сами.
Казалось, что у тех, кто работал на Джека в коммерческом отделе, был свой особый шик… все были раскованными и веселыми, по сравнению с нашим. Ванесса была строгим руководителем, что означало никакой легкомысленной одежды по пятницам и политику «нетерпимости к ошибкам», что звучало довольно расплывчато. Однако все, похоже, считали ее хорошим начальником, жестким, но справедливым. Я была готова учиться у нее, следовать ее примеру. Я думала, что она окажет сильнейшее влияние на мою новую жизнь.
Но через несколько дней я поняла, что меня притесняют.
Мне была знакома эта тактика, поскольку Ник так часто ею пользовался. Тирану или кому-то с расстроенной психикой нужно, чтобы их жертвы ощутили замешательство, потеряли душевное равновесие, были вечно неуверенны в себе. Таким образом, ему или ей становилось легче вами манипулировать. Это могло быть что угодно, вызывавшее в вас неуверенность. Например, вам могут сказать что-то, а когда вы с этим согласитесь, внезапно отказаться от своих собственных слов. Или заставят вас считать, что вы что-нибудь потеряли, когда на самом деле это не так, или вас обвинят в том, что вы о чем-то забыли, когда вас вообще не просили этим заняться.
40 
