109 
Повисло густое и тяжелое молчание, и карета покатилась прочь от доков. Алине было крайне неудобно, ноги были как деревянные и зудели, чувства в смятении, голова раскалывалась. И не особенно помогало то, что Маккенна казался таким же теплым и понимающим как гранитная глыба. Алина даже не знала, что скажет ему, как она может открыть ему правду, не вызвав жалости или отвращения.
Словно почувствовав ее тревогу, Маркус протянул руку и взял ее пальцы своими, слегка ободряюще стиснув их. Подняв глаза, Алина поняла, что Маккенна увидел этот едва заметный жест. Его подозрительный взгляд скользнул с Маркуса на нее. – С таким же успехом ты можешь начать объяснять сейчас, - сказал он.
Алина виновато посмотрела на него. – Я бы предпочла подождать, если ты не возражаешь.
- Отлично, - насмешливо сказал Маккенна. – Не то чтобы у меня было мало времени.
Маркус замер, услышав его тон. – Послушайте, Маккенна…
- Все в порядке, - вмешалась Алина, пихнув брата локтем в бок. – Ты достаточно помог, Маркус, дальше я смогу справиться сама.
Ее брат нахмурился. – Как бы то ни было, мне не нравится, что ты идешь в отель с мужчиной без сопровождения кого-либо из членов семьи или слуг. Пойдут слухи, а тебе не нужно…
- Слухи беспокоят меня меньше всего, - перебила Алина, посильнее вдавливая локоть в его ребра, пока Маркус не проворчал что-то и не замолчал.
Спустя, казалось, несколько часов они добрались до отеля «Ратледж» Карета остановилась на узенькой улочке позади отдельных апартаментов. Алину терзало неприятное предчувствие, когда Маккенна вышел из кареты и помог ей спуститься. Обернувшись, она бросила взгляд на Маркуса. Прочитав абсолютную беспомощность в ее глазах, Маркус утешающе кивнул ей, прежде чем резким голосом заговорить с Маккенной.
- Подождите. Я хочу поговорить с вами.
Вскинув черную бровь, Маккенна отошел с ним в сторону. Он встретил взгляд графа с равнодушным интересом. – Что на этот раз?
Маркус повернулся спиной к Алине и заговорил слишком тихо, чтобы она могла подслушать. – Я чертовски надеюсь, что не переоценил вас, Маккенна. Что бы ни вышло из вашего разговора с моей сестрой, хочу заверить вас в одном – если вы причините ей хоть какой-то вред, вы заплатите за это своей жизнью. В буквальном смысле.
Раздраженный сверх всякой меры, Маккенна покачал головой и шепотом произнес несколько тщательно подобранных выражений. Затем большими шагами подошел к Алине и с силой повел за собой к черному ходу, где лакей уже стучал в дверь. Камердинер Гидеона Шоу появился в дверях с неприкрытым изумлением на лице. – Мистер Маккенна, - воскликнул он, - я думал, ваш пароход уже отплыл…
- Так и есть, - коротко бросил Маккенна.
Камердинер моргнул и постарался взять себя в руки. – Если вы ищете мистера Шоу, сэр, он в офисе компании…
- Я хочу воспользоваться его апартаментами на несколько минут, - сказал Маккенна. – Проследите, чтобы нас не беспокоили.
С достойным восхищения тактом камердинер даже не взглянул в сторону Алины. – Да, сэр.
Маккенна бесцеремонно потащил Алину в апартаменты, искусно обставленные темной деревянной мебелью, стены были отделаны роскошными, тиснеными обоями темно-сливового цвета. Они направились в гостиную, из которой виднелась спальня. Тяжелые бархатные шторы были раздвинуты, открывая чайного цвета кружевные занавески, которые смягчали солнечный свет, струящийся в комнату.
Алина никак не могла побороть свою нервозность. Она заставляла ее неистово дрожать, так что зубы выбивали дробь. Стиснув их, она подошла и села в большое обитое кожей кресло. После долгой паузы Маккенна сделал то же, уселся на ближайший стул и холодно на нее воззрился. Старинные французские часы деловито тикали на каминной полке, нагнетая напряжение, витавшее в воздухе.
В голове у Алины помутилось. В карете она смогла придумать более-менее понятное объяснение, но все ее тщательно продуманные фразы внезапно куда-то подевались. Она нервно облизнула губы кончиком языка.
Взгляд Маккенны скользнул по ее губам, и он нахмурил темные брови. – Может, уже начнешь?
Алина медленно вдохнула и выдохнула и потерла лоб. – Да. Прости. Просто я не знаю, с чего начать. Я рада, что, наконец, могу рассказать тебе правду, хотя… это самое трудное, что я когда-либо делала. – Переведя взгляд с него на пустой камин, Алина стиснула обитые подлокотники кресла. – Должно быть, я гораздо лучшая актриса, чем полагала, если мне удалось убедить тебя, что твое социальное положение что-то для меня значит. Ничто не может быть дальше от истины. Мне всегда были совершенно безразличны обстоятельства твоего рождения… откуда ты, или кто ты… ты мог бы быть бродягой, и для меня это не имело бы значения. Я сделала бы что угодно, отправилась бы куда угодно, лишь бы быть с тобой. – Полумесяцы ее ногтей глубоко впились в мягкую кожу. Она закрыла глаза. – Я люблю тебя, Маккенна. Я всегда любила тебя.
109 
