очень нудно 
58 
– Ты лучше помалкивай и не вздумай ни о чем рассказывать Сесили.
– Да за кого ты меня принимаешь? – спросил Чарли, обращаясь неизвестно к кому. – За дурака? Да я никому об том ни гу-гу.
– Как, ты говоришь, ее звали? – спросила Ромола тихим голосом. – И как ты это узнал?
– Я как раз собирался об этом рассказать. Я сказал себе: «Если у нашего Роберта есть нечто подобное в Шелдон-Холле, то, может быть, это означает конец его связи с Сесили и конец всем нам? Зачем ему тратить деньги в Лондоне, когда у него дома есть такое сокровище?» Вот я и бросился на станцию, чтобы посмотреть на табличку с ее именем на багаже.
– И ее имя было… – снова спросила Ромола.
– Сильвия Уэйс. Это имя, о котором можно только мечтать. «Кто такая эта Сильвия? Кто она?» – вот какой вопрос я задаю себе с этих пор.
Ромола отвернулась, она наконец-то выяснила то, что хотела. Итак, это была Сильвия, ее родная сестра. И она направлялась в Шелдон-Холл! Но почему? Зачем ей было туда ехать? Как случилось, что она вообще познакомилась с таким человеком, как сэр Роберт?
Ромола вспоминала, что несколько раз ей случилось проходить мимо него. Он стоял за сценой и ожидал примадонну их труппы, Сесиль, чтобы проводить ее на ужин; она также видела его сидящим в ложе на премьере. Странная, загадочная улыбка не сходила с его лица. Он ни разу не аплодировал в течение всего представления, что бы ни происходило на сцене. Но им всем казалось, что спектакль, безусловно, понравился ему, ведь именно на его деньги его и поставили.
После шести месяцев игры в пьесе «Девушка на воздушном шаре» Ромола заболела, и ее место во втором ряду хора было занято. И как это уже случалось раньше, после выздоровления ей поневоле пришлось пополнить ряды вызывающе одетых женщин. Тех, которые часто посещали бары и всякие другие увеселительные заведения, не переставая надеяться на лучшее… Вечер за вечером ей обещали, что, как только в хоре появится вакансия, она сразу же получит ее, но такие обещания ничего не стоили. Она прекрасно понимала, что последняя болезнь повлияла на ее внешность намного больше, чем все те, которые ей пришлось перенести раньше. Она стала измотанной, нервной, сильно постарела. Ей пришлось расстаться со своими последними драгоценностями и мехами, чтобы оплатить счета доктора и каким-то образом существовать, пока не подвернется работа. Она отдавала себе отчет, насколько серьезно ее положение, как низко она скатилась. Но, все же каким-то образом ей удавалось сохранить надежду на то, что счастье вернется к ней и что эта слабость, которая, казалось, высосала всю энергию и жизнерадостность, пройдет. Кого могла долго интересовать больная женщина? Полная дыма и вредных испарений атмосфера баров и ресторанов не пошла ей на пользу: у нее появился кашель. Иногда ей казалось, что все плывет перед глазами, и было трудно смеяться, казаться веселой и смотреть в глаза какому-нибудь внимательному кавалеру, не сводящему с нее нежного взгляда. А вокруг было столько конкуренток, и об этом постоянно приходилось помнить. Каждая вторая женщина обладала чем-то таким, чего у нее уже не было: будь то молодость и свежесть, которые неизменно привлекали внимание, или крепкое здоровье и энергия, которые помогали ей пить наравне с мужчиной, сопровождавшим ее, и смешить его грубыми, но в то же время искренними шутками, действовавшими на него как призыв. Какая-то врожденная утонченность удерживала Ромолу от попыток подражать такому поведению, а сама природа уже не позволяла конкурировать с женщинами помоложе. Она знала, что выглядит блекло. Было модно иметь округлости: высокую грудь, белые холеные плечи, пышные бедра, и она с трудом скрывала свою худую шею, костлявые руки и ноги и болезненный цвет лица, вызванный недоеданием. Но ее сестра была красавица. Слова Чарли просто сверлили мозг и в конце концов это стало невыносимым. Она должна знать правду, должна выяснить, где Сильвия, и заставить ее – да, именно это слово мысленно употребила Ромола – рассказать, кто помог ей добиться такого высокого положения.
Сэра Роберта Шелдона не видели в Лондоне уже больше шести недель. Этот факт Ромола тоже связывала с появлением сестры. Он был странным, угрюмым человеком и в лучшие времена, но пока Сесили Холм получала от него цветы, доставленные явно из лучшего магазина, не было случая, чтобы он так долго отсутствовал. По крайней мере, она так утверждала. Об этом и о многом другом Ромоле по секрету рассказала костюмерша Сесили.
58 
