20 
– Чего? – Куба широко открыл глаза, и стало еще страшнее.
Глазные яблоки у него, казалось, тоже закоптились, сделались какими-то серыми.
– Ничего, братан, – сказал Жлоб и не услышал своего голоса. – Как ты?
– Деньги забрать хочешь?
– Ты лежи, – прошептал Жлоб. Слава богу, друг жив, только поджарился как картошка на костре. От нестерпимой боли у него с головой полный разлад. – Лежи. Мы к доктору едем. На месте будем уже минут через десять. Потерпеть надо.
– Деньги хочешь забрать? – Куба заплакал. – Мою долю... А я не дам...
– Мне не нужны твои деньги, – Жлоб всхлипнул, едва сдерживая рыдания. – Ты только потерпи.
– Хрен тебе, а не деньги. Отсоси... – Куба слизывал красным языком пивную пену с губ и, насколько возможно, с подбородка. Он не понимал слов.
Всхлипнув, Жлоб снова сел за руль и погнал машину дальше. Дождь кончился, лужи в свете фар блестели, как самоварное золото. Большой дачный поселок утопал в темноте, только на главной улице каким-то чудом сохранились два подслеповатых фонаря. Жлоб скорее интуитивно, чем по памяти, нашел нужный поворот и нужный дом, спрятавшийся в темноте сада, остановился впритирку с низким штакетником забора.
– Я сейчас, – сказал он. – Ты жди. Просто лежи и не шевелись.
Выбежав из машины, Жлоб толкнул незапертую калитку. Гремя цепью, из темноты выскочила белая в темных пятнах собачонка и зашлась пронзительным лаем, норовя тяпнуть названного гостя за ляжку. Жлоб, остановился, сжал кулаки и прошипел сквозь зубы:
– Сейчас сам тебе горло перегрызу, тварь.
Собачка, казалось, поняла смысл слов и серьезность намерений этого мерзкого существа, пропахшего бензином и гарью. Она больше не тявкала: пятясь задом, заползла в конуру и не высовывалась. В доме светились два окна и еще на застекленной веранде горела лампочка. На занавески ложились чьи-то тени. Слава богу, значит, коновал на месте. Через пять минут машину загнали на участок и, врач, согнувшись на заднем сиденье машины, осматривал Кубу. Жлоб включил верхний свет и светил фонарем на своего друга, а сам отворачивался в сторону, когда Куба протяжно стонал. Потому что не было сил смотреть на все это. Кучушев вылез из салона и потряс кудрявой головой.
– Твоего кореша надо в областную больницу везти, – тихо сказал он. – Иного выхода нет. Обожжено примерно восемьдесят процентов тела. В домашних условиях ничего сделать нельзя. Ничего... Он жив по недоразумению. Потому что еще молодой.
– У меня есть деньги. Примерно двести баксов. И у него в лопатнике еще около шести сотен. Я же не забесплатно прошу. А, хорошие деньги. Считай, твои.
– Мы зря теряем время, – снова покачал головой Кучушев. – Разговорами ему не поможешь.
– Я же говорю: деньги есть...
– Тут дело не в деньгах.
Жлоб шагнул вперед, схватил врача за ворот рубахи, нащупал кадык, твердый, как грецкий орех, и сдавил пальцами.
– Ты что мелешь, чухонец, – голос Жлоба вибрировал. Он не мог поверить, что попусту потерял столько времени, а Кучушев палец о палец ударить не хочет. – Да я тебя, срань такая, прямо тут удавлю.
– А-а-а-а... Отпусти. Больно...
Кучушев кое-как освободился от тисков, сжимающих кадык, и отдышался:
– Ты что, совсем... Так ведь убить можно. Невзначай.
– И я сделаю это, – кивнул Жлоб. – Если еще раз скажешь нет, считай, что ты уже дуба врезал.
– Все, что я могу, это немного облегчить его страдания, – замялся Кучушев. – У меня в заначке есть морфин. Твой друг после укола, по крайней мере, не впадет в болевой шок...
– И хрена ты мнешься, как целка перед абортом? – крикнул Жлоб. – Тащи сюда свой морфин. Тут человек помирает, а он, падла, бодягу разводит.
Кучушев вернулся со шприцем в руке. Снова покопался на заднем сиденье, уколол Кубу, а когда Жлоб стал совать деньги, не взял их.
– Уезжайте, пожалуйста, – прошептал он. – Прошу вас. У меня трехлетняя внучка в доме. И родни полно. Больше ничем не могу помочь.
– Может, давай его хоть на сиденье положим. Чего он там валяется на полу машины. Как собака дохлая.
– Пусть лежит, как ему удобно и где удобно, – ответил Кучушев и прижал ладони к груди: – Уезжай.
– Уеду, – мрачно пообещал Жлоб. – Но еще вернусь. Рассчитаться с тобой за оказанную помощь.
– Погоди, погоди...
Но Жлоб уже не слушал. Он сел за руль, и огни "опеля" исчезли в темноте.
* * *
Свет погас ровно в час ночи. Выждав еще минут сорок, Кот стал осторожно пробираться к люку, в темноте задел и опрокинул пустую стеклянную банку. Хорошо, не разбил. На всякий случай Кот выждал минуту, прислушался. Наверняка Кум уже дрыхнет без задних ног. И теперь все надо сделать быстро и по возможности тихо.
20 
