очень нудно 
47 
– Шевели копытами, – сказал он и потянул девчонку за собой. – Ну же... Хочешь, чтобы нас прямо здесь грохнули?
– Пусти, придурок, – зарычала Дашка, упираясь из всех сил. – Педераст чертов. Извращенец.
– Пошли, – на этот раз Кот дернул за руку так, что Дашка едва устояла на ногах.
– Отстань, сукин сын, – во всю глотку проорала она. – Люди, девушку насилуют. Помогите, кто-нибудь. Насилуют. Вот вы, товарищ...
– Это вы мне?
Единственный пешеход, стоявший неподалеку, вытер нос рукавом и внимательнее присмотрелся к Дашке, словно боялся пропустить самое интересное – непосредственно акт насилия. Подошли еще две женщины, не понимая, что происходит, чья машина только что разбилась, кто пострадал и куда мужчина тащит девчонку, они переглядывались, но активных действий не предпринимали.
– Насилуют, – крикнула Дашка и, уже оказавшись на переднем сиденье бумера, всхлипнула. Ей было так плохо, что не было сил пошевелиться. – Ублюдочная тварь... Что же ты делаешь?
– Жизнь тебе спасаю, – ответил Кот.
– Если ты такой добрый, гад, прихвати из моей тачки ноутбук и мешок, они на заднем сиденье, – у нее снова закружилась голова и, чтобы прийти в себя, Дашка сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
Кот кинулся к "хонде", вытащил с заднего сиденья тяжелый мешок и сумку с портативным компьютером. Через пару секунд бумер сорвался с места, газанул и скрылся за ближайшим поворотом. Кот прибавил газа, взглянул на часы, отметив про себя, что вся операция по спасению Дашки, ее ноута и тяжелого мешка заняла сорок секунд. А можно было управиться и за десять, если бы не ее сопротивление.
* * *
Увидев, что бумер и "хонда" исчезли из поля зрения, Круглов дал команду водителю поворачивать обратно.
– Мы пропустили поворот, – заорал он. – На этой хреновой улице и был всего один поворот. И мы его проморгали.
Власов, притормозив, развернулся, поехал назад. Свернул направо, попетлял по узкой дороге между пятиэтажных домов, выскочил на параллельную улицу. Впереди развилка, дорога уходит вправо и влево. На правой полосе дороги открытый канализационный люк, джип вильнул в сторону, вылетел на встречную полосу. Вот оно... Посередине развилки, перед столбом, стоит "хонда". Машина осела на левую сторону, видно, только что поцеловалась со столбом. За темными стеклами девчонки не видно. И бумер исчез неизвестно куда. Власов хотел остановиться, но сердитый окрик Круглова заставил его убрать ногу с педали тормоза.
– Бей ее! – истошно заорал Круглов. – В водительскую дверь. Давай. Приказываю.
Проверив ремень безопасности, Власов газанул. На заднем сиденье послышалась какая-то возня. Кто-то подал голос, но не сумел даже пары слов сказать. Круглов сгруппировался, готовясь к удару, уперся ногами в пол, он, как обычно, не пристегнулся ремнем. И в первый раз в жизни пожалел об этом. Через секунду двухтонная машина влетела в переднюю часть "хонды", смяв ее, как консервную банку. Раздался скрежет металла, звон бьющегося стекла и... длинная автоматная очередь... Дальше – тишина.
* * *
Круглов, приходя в себя после удара, с усилием открыл глаза. Из раскрытого рта на пиджак и белую сорочку капала слюна вперемешку с кровью. Это он при ударе о приборную панель прикусил нижнюю губу. Круглов, медленно приходя в чувство, выпрямил шею, испытав приступ боли. На лобовом стекле кровавые подтеки. Значит, девчонка пыталась в последнюю секунду своей жизни выбраться из обреченной машины и подставилась под передок джипа. Но кто тогда стрелял? И в кого?
А, вот оно что... Кровь на стекле не с внешней, а с внутренней стороны. Круглов повернулся к водителю. Власов, наклонившись вперед, безжизненно повис на ремне безопасности. Вместо правого глаза черная дыра. Изуродованное лицо и затылок залиты кровью. Язык вывалился изо рта. Господи, кровь везде. На стеклах, на баранке, на приборной доске. За свою следственную практику Круглов видал разные виды, но так и не смог привыкнуть к виду и запаху свежей крови. Казалось, желудок сдавили чужие пальцы, рот заполнила кислая слюна.
Когда сзади послышалась возня, чье-то сопение и тихий стон, Круглов, преодолевая боль в шее, повернул голову. На сиденье за мертвым водителем, наклонившись вперед и прижав руки к животу, постанывал Олег. Белая рубашка и брюки до колен уже пропитались кровью, изо рта бежал тонкий ручеек густой багровой жижи. У него два сквозных ранения в бок. Живот задело. Но он жив. Пока жив.
47 
