очень нудно 
33 
В дровяном сарае на веревке Зобов болтался сутки, не меньше. А прошлым вечером к нему в гости пришла одна женщина по имени Анастасия, продавщица местного магазина. Она не нашла своего знакомого в доме, сунулась в сарай и своими душераздирающими криками разбудила всю деревню.
Вернувшись в сарай, Девяткин встал у двери, посмотрел на часы – без четверти десять утра, до появления эксперта-криминалиста труп трогать нельзя. А эксперт и проводник собаки задерживались. Ладно, к черту правила. Если их соблюдать, проторчишь тут до вечера. Девяткин почесал затылок. Третий, возможно, главный свидетель похищения Джейн Майси мертв.
Майор поманил пальцем старшего лейтенанта Лебедева и сказал:
– Бери оперов, начинайте в доме обыск и опрос соседей. И так уж столько времени потеряли. Все ждем у моря погоды. Наверное, по дороге сюда районный прокурор к своей бабе завернул.
– Что искать? – спросил Лебедев. – На что обратить особое внимание?
– Любые записи или письма, – терпеливо объяснил Девяткин, который сам слабо представлял, что именно можно найти в доме отставного милиционера. – Деньги, ценности. Ну, все как обычно.
Он вышел на воздух, подошел к забору и попросил публику разойтись по домам, потому что никаких зрелищных мероприятий в программе больше не значится. А вынос тела состоится еще не скоро. Кто-то ушел сразу, не дожидаясь новых просьб. У забора остались четыре бабы, старик и пара мальчишек. Они, видно, не поверили московскому начальнику. Девяткин поднялся на крыльцо, прошел в маленькую комнату, окно которой выходило на улицу. Устроившись за столом, положил перед собой блокнот с записями, перевернул пару страничек.
Итак, после происшествия в кондитерской Константин Зобов вернулся в московскую квартиру, а на следующий день отбыл куда-то. Не звонил ни родственникам, ни знакомым. Даже не заглянул в пивную «Парус», где в лучшие времена проводил много времени, играл на бильярде и частенько напивался.
В этой далекой деревне он мог бы скрываться еще хоть год, потому что дом записан на дальнего родственника Зобова, некоего Головина, пенсионера семидесяти пяти лет. Старик доживает век в доме престарелых. Зобов навестил двоюродного дядю один раз в жизни, когда потребовалось оформить дом на его имя. От кого же Зобов прятался? Почему никто из знакомых и родственников не знал о существовании этого дома?
Та ясновидящая, Девяткин с трудом вспомнил фамилию Беловой, сказала, что бывший милиционер был заодно с бандитами, что его машина блокировала автомобиль Майси. Этот факт установлен следствием, но прямых доказательств связи Зобова с бандитами все же нет.
Девяткин перевернул последний исписанный лист и сделал новую запись. Тут и к судебным экспертам не ходи, без них ясно, что смерть Зобова наступила примерно за пару часов до того, как на шее мертвеца стянулась скользящая петля. Трупные пятна на груди, а не на ногах, как у настоящих висельников. Значит, некоторое время после наступления смерти Зобов лежал, а не висел. Кроме того, на спине и боках множественные гематомы. Наверняка у покойного сломаны ребра, есть повреждения внутренних органов. Не самая удачная инсценировка самоубийства. Очевидно, гости Зобова некоторое время сидели в доме, грелись у печки, дожидаясь наступления темноты. Потом выволокли тело на задний двор и… Ну, дальше понятно.
Убийцы не очень старались, рассчитывали, что смертью одинокого пенсионера никто всерьез заниматься не станет. В принципе расчет верный. Но первыми сюда примчались именно московские детективы.
Скрипнула дверь, на пороге выросла массивная фигура старшего лейтенанта Лебедева.
– Уже закончили? – удивился Девяткин.
– Ну, дом почти пустой, имущества немного, – ответил Лебедев. – Кое-что из личных вещей. Запас водки в размере полутора ящиков. Консервы, сухари. Кажется, наш друг готовился надолго залечь на дно. Плюс гладкоствольное ружье тридцать второго калибра, патроны россыпью. Ружье зарегистрировано, все честь честью. Словом, ничего особо интересного в доме нет.
– Крой дальше, чего тянешь? – не выдержал Девяткин.
– Вот. – Лебедев вынул руку из-за спины и выложил на стол какую-то зеленоватую тряпку и небольшую картонную коробку. – Детские хлопчатобумажные колготки, в коробке тапочки из искусственной кожи. И то, и другое подойдет мальчику или девочке пяти-восьми лет. На колготки пришита метка с номером 609. Такой же номер имеется на подметках тапочек. Такие номера обычно ставят на одежду и обувь, что выдают воспитанникам детских домов или интернатов. Еще в комнате пара тоненьких детских книжек. Сказки для маленьких.
33 
