Глава двадцать пятая

За полчаса до восхода солнца Николай Лихно приказал всем бойцам собраться во дворе дома, где он остановился. Двенадцать человек, включая самого Лихно, сели вокруг костра и выслушали последние наставления: народу в группе поубавилось, вчера отряд понес потери, неоправданные и совершенно неожиданные. Никто не мог подумать, что этот ублюдок, московский урка Сотник, развяжет настоящие боевые действия. Но в строю остались бойцы, которые доведут дело до конца. Операция вступила в заключительную стадию. Ее нельзя остановить, нельзя изменить первоначальный план.

– Нам остается закончить дело. – Сидя на вещевом мешке, Лихно отхлебывал крепкий кофе из оловянной кружки. Сейчас он испытывал душевный подъем, какой испытывает стрелок перед большой охотой. – Помните, что каждого ждет большой бонус. Собственно, нам нужна только эта баба, американка. Она начертила план подземного хода, который ведет из дома к одной из ближних пещер, а оттуда в горы. Проход мы заминировали. Но я хотел до конца, на двести процентов быть уверенным, что информация достоверная, что этот ход – единственный и другого нет. Поэтому Джейн нужна мне живой. Если ни американку, ни Сотника, ни ветеринара найти не удастся, ничего менять не будем. Все пойдет так, как спланировали. Только что я лично разговаривал с Аносовым. Ему не терпится закончить дело поскорее. Так тому и быть. Вопросы, господа?

Один из мужчин поднял руку.

– Кто поведет ребенка и получит миллион двести тысяч?

– Я думал об этом, – ответил Лихно, – и решил поручить ребенка капитану Куприну. Он всегда любил детей. Если мальчик испугается, Куприн сможет без посторонней помощи поменять подгузники.

Кто-то рассмеялся, кто-то пропустил шутку мимо ушей.

– Отставить смех! – Сам Лихно тоже улыбнулся. – Куприн, можешь взять в помощники любого бойца. На свое усмотрение. Прогуляетесь. Впрочем, этот миллион с мелочью мое воображение не будоражит. В доме Аносова хранятся еще как минимум тридцать миллионов наличными плюс ценные бумаги, облигации, векселя. По моим данным, есть золото в слитках, монетах и ювелирные изделия. Вот это – добрый улов. Все ценности, по тем же достоверным сведениям, стерегут три или четыре охранника и сам Аносов. Другие активы этот хмырь раскидал по европейским банкам. До тех денег нам не добраться. Пока… – Он снял с огня закопченный котелок и нацедил еще полкружки кофе. – С божьей помощью давайте начинать. Сотника живым не брать. И ветеринара тоже.

Устроившись на земле у входа в пещеру, Сотник возился с винтовкой.

– Затвор иногда заедает, – сказал он, – а в чем дело, понять не могу. Кажется, все дело в возвратной пружине.

Он собрал винтовку, несколько раз передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Кажется, все в порядке. Куском бинта протер стекла оптического прицела. Потом, закурив, стал наблюдать, как бледно-розовое солнце поднимается над горными склонами. Радченко через бинокль разглядывал деревню: осыпавшиеся стены домов, сохранившиеся кое-где плоские крыши и внутренние дворики.

– О чем думаешь? – спросил Сотник.

– Желание загадал: остаться в живых и вернуться домой, – честно ответил Радченко. Он говорил тихо, поглядывал на Джейн, спавшую неподалеку прямо на земле. – Но для этого надо дожить до вечера.

– Доживешь, – отозвался Сотник. – Лучше скажи, ты любишь эту женщину? Ну, Джейн?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Радченко помедлил с ответом.

– Вообще-то… Я женатый человек. У меня маленькая дочка. Я люблю их, жену и дочь. А с Джейн мы просто добрые знакомые.

– Добрые знакомые, – проворчал Сотник. – Будто я не вижу, какие вы добрые знакомые. А давно ты с ней, как бы это правильно сказать… Давно ты с ней поддерживаешь добрые отношения?

– Познакомились около года назад. Она приезжала в командировку. Влипла в одну историю, и наша адвокатская контора вытащила ее из этой передряги. На этот раз тоже случилась неприятность, но эту историю, от начала до конца, я расскажу позже. Ну, если ты захочешь ее послушать. А как ты угадал, что мы знакомы и что я испытываю к Джейн некое чувство? Слышал наш разговор?

  97