очень нудно 
60 
Сапожник словно подслушал его мысли. Разговор со следователем оживил его воспоминания, потому что он вдруг криво усмехнулся:
– А господин исправник-то наш – ох, какой суровый! Конечно, ясное дело, какие уж к арестантам у него могут добрые чувства быть! Да только все ж таки…
– Вы что-то вспомнили? – Петрусенко весь подался вперед. – Расскажите, очень интересно!
– Вот вы говорите, я, мол, угрозы кричал… Наверное, так и было, да только ведь по пьянке это, без всякого худого умысла. А уж вот он как стращал – не приведи бог! Вот, помню, говорит как-то: тебя, говорит, как человека, судом судить будут. А случись бы такая поножовщина в краях, где буряты живут, тебя б, говорит, родичи-то пораненного к коню б за волосья твои привязали да и погнали бы коня в степь. А потом, говорит, там бы и бросили – коршунам на растерзание…
– Это что же он, про такие страхи в книжке какой-то вычитал?
– Нет, – уверенно покачал головой сапожник. – Уж так убедительно стращал, будто своими глазами видел…
Визит к сапожнику Синцову оказался как будто пустым. Он в самом деле провел ночь убийства Веры Алексеевны Макаровой не в Белополье, а в Сумах – это Петрусенко уточнил легко. Но странный разговор с Макаровым, который вспомнил Синцов, не шел у Викентия Павловича из головы. Хотя он и сам не мог понять – что в этом такого? Ну, допустим, был Макаров когда-то в Бурятии – что с того? И все же: что-то в этом было, что-то…
«Во всяком случае, – сказал сам себе Петрусенко, – версия с сапожником отпала. Значит, можно сосредоточиться на фуражечке Кокуль-Яснобранского… Куда ведет ее след? Что так обеспокоило нашего ясновельможного паныча?»
Он наведался в городской архив, полистал сборник подробных карт здешней округи. От слободы Климовка до имения в Битице можно было проехать кружным трактом в экипаже, но это ему не подходило. Напрямую путь был недолог, но его пришлось бы проделать пешком. Это Викентия Павловича не пугало, однако он решил – лучше поехать верхом.
Верхом ездить Петрусенко умел и любил. А тут как раз познакомился в клубе с местным коннозаводчиком господином Корсуном. Утром наведался к нему, и тот охотно дал следователю хорошего жеребца – резвого, надежного. Прямо от корсунских конюшен и тронулся: по мосту через речку Крыгу, через Климовку и дальше – по пути, который наметил по карте. Слева, вплоть до хутора Порозского, отделенная от него неширокой полосой леса, все время тянулась речка. Потом она ушла в сторону, и до хутора Локонского пошли открытые, почти степные места, изредка пересеченные оврагами.
На хуторах Викентий Павлович спешивался, стучался во двор, покупал у хозяев молока и хлеба, присаживался на лавку, заводил беседу… Однако ничего интересного для себя не услыхал. К концу второго часа пути он подъехал к большому селу Битица, чуть в стороне от которого расположилось имение князей Голицыных. Здесь пришлось выехать на дорогу, она и привела его к воротам, по обеим сторонам которых, грозно приоткрыв пасти, сидели белокаменные львы. Из небольшого привратного домика вышел, прихрамывая, сторож. Викентий Павлович спросил его об управляющем. Тот сказал, что искать его надо в конторской пристройке рядом с господским домом.
Долго тянулись два ряда великолепных платанов, временами открывались поросшие папоротниками поляны с беседками, группы причудливых кустарников, дорогу перебегали белки… Викентий Павлович даже придержал коня, пустил его тихим шагом, наслаждаясь видами. Это был настоящий рукотворный оазис среди унылых степных просторов. «Сколько же труда здесь – и скольких людей!..» – непроизвольно покачал он головой. Но тут показался и сам господский дом. Солнце, стоящее почти в зените, отражалось с почти нестерпимым блеском во множестве окон всех трех его этажей. Стены и башни обвивал плющ, террасы и балконы казались сплошным цветником. У парадного крыльца стоял высокий пожилой мужчина и, приложив ладонь ко лбу, всматривался в подъезжающего верхового.
«Видимо, услыхал стук копыт и вышел», – подумал Викентий Павлович, соскакивая и подходя. Как он и хотел, никто пока не догадывался о том, что он служит по полицейскому ведомству. Но и скрывать этого не было нужды. Легонько козырнув, он спросил особенным тоном:
– Вы управляющий имением князей Голицыных?
– Так точно, ваше благородие… Не знаю, правда, каких вы чинов.
– Я следователь… Впрочем, зовите меня господином Петрусенко. А вас как – по имени-отчеству?…
60 
