очень нудно 
65 
Забыв о боле в ноге, Локтев стремительно сорвался с места, побежал в темноту леса. Женщины закричали за его спиной.
– Держи… Держи его…
Их крик перекрыл сиплый бас бородача.
– Стой, сволочь, – заорал мужик. – Это поджигатель… Стой, тебе говорят.
Женщины заголосили так жалобно, будто оплакивали покойника.
– Стой, сучий потрох, – орал мужик.
Но деваться Локтеву было некуда. Он уперся в двухметровый забор. Глянул назад и побежал вдоль забора.
– Стой, тварь, – орал бородач. – С такого расстояния я не промахнусь.
Мужик приставил приклад ружья к плечу и пальнул в воздух. Сверху под ноги Локтева упала тяжелая сосновая ветка.
Он споткнулся о ветку, упал, вскочил на ноги и побежал ещё быстрее. Забор не кончался. Сзади слышались тяжелые шаги и гортанное сопение.
– Стой, мать твою. Убью, сука.
Бородач снова пальнул в воздух, остановился, переломил ружье. Он выгреб из кармана патроны и стал засовывать их в патронник.Локтев поставил ногу на нижнюю перекладину забора, подпрыгнул, ухватился руками за его края.
Грохнул выстрел.
Локтев, разорвав рубашку на груди, перебросил тело на другую сторону забора. Еще выстрел. Мелкая дробь ударила по штакетинам. Бородатый мужик ещё что-то отчаянно кричал, матерился, но он был уже не опасен.
Локтев бежал по темному лесу, стараясь не влететь головой в дерево.
Высокая трава заплетала ноги. Он часто падал, вставал и снова бежал без оглядки. Через полтора часа Локтеву удалось выйти к шоссе. Он умылся, зачерпывая воду из придорожной канавы. И ещё полчаса стоял на обочине и голосовал машинам, которые не хотели останавливаться.
Наконец, Локтева подобрал старенький «жигуленок». Водитель подозрительно глянул в лицо Локтева, на его лысую голову, разорванную рубаху, и только спросил только об одном: деньги есть? Машина была ветхая, казенная, за её судьбы водитель не волновался, а о себе он мог позаботиться сам. Локтев ответил утвердительно, упал на переднее сидение и назвал адрес друга отца пенсионера Мухина.
* * * *
Ветерок влетал в открытое окно комнаты и шевелил занавеску. Локтев лежал на спине, пустыми глазами смотрел в серый потолок. Он не чувствовал прелести утренней прохлады, не видел солнечного света.
Не было в теле такой косточки, такой клеточки, которая бы не напоминала о себе ни на минуту не проходящей мучительной болью. Казалось, что по телу маршем прошел полк солдат, за солдатами прокатилась пара танков, а напоследок проехала походная кухня.
Кружилась голова, виски ныли, будто сжатые тисками. Локтев погладил ладонью грудь и едва слышно застонал.
В комнату вошел старик Мухин, держа перед собой круглый поднос, на котором стоял стакан крепчайшего чая, сдобренный туземским ромом, и вазочка сухого печенья. Мухин поставил поднос на прикроватную тумбочку, придвинул себе стул и устроился на нем. Локтев взял стакан чая в слабую, слегка дрожащую руку. Сделав большой глоток обжигающей ароматной жидкости, даже закряхтел от удовольствия.
В прихожей раздался звонок.
Мухин вскочил со стула, побежал открывать. Локтев пил чай, слышал невнятный разговор в коридоре, но никак не мог разобрать слов. Наконец, в комнату вошел Журавлев, коротко поздоровался и, одернув полы пиджака, занял стул Мухина.
– Все так глупо получилось, – сказал Локтев. – Я попался, как дурак: огонька не найдется и по затылку… Такой уж я человек, не замечу дерьма, пока в него не вляпаюсь.
– Вчера все могло закончиться гораздо хуже, сынок, – ответил Журавлев и потеребил Локтева за плечо. – Синяки и ссадины быстро заживают на молодых. Так что, не стоит переживать.
Локтев отставил в сторону пустой стакан, сел на диване. После чая с ромом он почувствовал, что стало легче.
– Вы навестить меня пришли? – спросил он.
– Сообщить кое-что. Во время нашей первой встрече я говорил, что у меня есть помощник, молодой человек по имени Саша Вилкин. Помните? Поскольку поиски Тарасова затягиваются, я отправил Вилкина на пару дней в Карелию. Выяснить кое-что. Вчера вечером Саша вернулся и привез любопытную информацию. Сейчас не буду надоедать тебе рассказами. Ты приходи в себя, отлеживайся. До завтрашнего дня. Завтра у нас дела. У тебя на поправку целые сутки.
– Я ещё не здоров, – слабо запротестовал Локтев. – Вы только посмотрите на мое лицо. Меня расписали под Хохлому.
– Я же говорю, на молодых раны зарастают, как на собаках. Мухин сделает тебе примочки из бодяги, я ему скажу об этом. Эффект мгновенный. Завтра синяки уже не станут заметны. Будешь, как новенький. Я только что с вокзала, взял билеты до Медвежьегорска. Сразу четыре купили, чтобы все купе было нашим. Завтра мы с тобой уезжаем в Карелию. На твою родину. Вспомнишь детство, свои корни – и полегчает.
65 
