116 
— Я живу неплохо, спасибо. А как вы? Уборка идет успешно?
— Да. Паровая машина Рилье работает даже лучше, чем мы надеялись. И конечно, обеспечивает более высокое качество.
— А как поживают все в Бель-Шен? Хорошо?
«Да, хорошо. Все, кроме меня». Алекс не сказал этого вслух.
— Ничего. Проблем, естественно» хватает. Но для беспокойства нет никаких поводов.
— Вы собираетесь остаться на нота?
«Вот черт! — мысленно вскричал он. — Да я просто мечтаю остаться и на эту ночь, и на все последующие. Но только в твоей постели».
— Я еще могу успеть на последний пароход. Вероятно, лучше уехать сегодня же.
— Пожалуй, это самое разумное, Алекс кивнул с таким горьким смирением, что у Ники екнуло сердце.
— И когда вы возвратитесь?
— Точно не могу сказать Как только ты просмотришь книги, я пришлю за ними кого-нибудь.
«Что, если он так и не появится до моего отъезда? Что, если это последняя возможность открыть ему правду?» — стучало у нее в голове.
— Я очень ценю твой труд, — сказал он.
— Пустяки Это самое малое, что я могла сделать, чтобы отблагодарить вас за вашу доброту.
— За доброту? Какую доброту? — Алекс помрачнел. — Что же хорошего я сделал? Лишил тебя девственности… Держал в своем доме против твоей воли. Принудил дочь человека, лучшего друга нашей семьи, стать моей любовницей.
— Не говорите так, Алекс. Теперь это не имеет значения.
— Для меня имеет, — сказал он. — Всегда имело! Похоже, я не смог справиться с самим собой. — Его глаза впились в нее. — Если бы я каким-нибудь образом мог искупить свою вину…
У Ники перехватило дыхание. Как он высок и красив!
Какой он мужественный и гордый!
И как же он одинок!
— Такая возможность у вас есть, — шепнула она.
— Только окажи! чего ты хочешь, — вскинулся он. — И твое желание будет тотчас исполнено.
— Останьтесь со мной на ночь.
Алекс, онемев от изумления, смотрел на нее во все глаза.
— Неужели ты не знаешь, что я люблю тебя? Что каждый день, проведенный без тебя, невыносим? Что, сложись наша жизнь по-другому, я никогда не покинула бы тебя?
В один миг Алекс очутился возле нее, заключил в объятия.
— Я люблю тебя, — шепнул он ей на ухо. — Я люблю тебя больше жизни. Я старался скрыть это от самого себя, но больше не могу.
Ники теснее прижалась к нему.
— О, Алекс! — Ее пальцы зарылись в его волосы. — Мне хотелось верить, что ты любишь меня, но я никогда не думала, что ты решишься сказать об этом.
— Ты мне нужна, Ники. Я Просто не уверен, что смогу жить без тебя.
Ники поцеловала его в глаза, в нос, в губы.
— Люби меня, Алекс. Заставь забыть обо всем на свете, кроме тебя.
— Я люблю тебя, — шепнул он, целуя ее, пока она, как и он сам, не задохнулась. Он слышал стук ее сердца. От нее пахло фиалками и тем едва уловимым женским ароматом, который всегда так воспламенял его. Он хотел ее так сильно, что руки у него дрожали. Он был готов взять ее прямо сейчас, пусть даже грубо, чтобы заставить вновь и вновь повторять, что она его, его — и ничья больше.
Вместо этого он целовал ее с необыкновенной нежностью и страстью, затем развязал ленту на ее ночной рубашке и припал губами к ее груди. Застонав, Ники качнулась к нему. Ее пальцы расстегнули пуговицы его рубашки, и стали играть плоским медным соском.
Алекс со стоном, стараясь не отрываться от нее, потянул рубашку из бриджей и скинул сапоги. Ники помогла ему вытащить из рукава все еще забинтованную руку и, нагнувшись, поцеловала ее.
— Люблю тебя, — шепнула она.
Алекс взял ее лицо в свои широкие ладони и поцеловал долгим, неизъяснимо нежным поцелуем, который был ответом на ее слова.
Спустив ее ночную рубашку с нежных белых плеч, а затем и с бедер, он поднял ее и отнес на кровать. Он осыпал всю ее жаркими поцелуями, когда вдруг, содрогнувшись, почувствовал, как ее пальцы сомкнулись вокруг его мужского естества.
Ласковым прикосновением Ники уложила его на спину.
Затем губами и языком проложила влажную дорожку по его груди, по тугому животу, двигаясь все ниже и ниже. В самом конце этого пути ее мягкие полные губы вобрали в себя его пульсирующую плоть.
Впервые с той ночи в охотничьем домике она отдавалась ему добровольно. Стараясь показать, как сильно она его любит, Ники все с большей уверенностью ласкала губами и языком его напрягшуюся плоть. Алекс стонал, но она не прекращала своих ласк, пока он не схватил ее за талию и не усадил на себя верхом.
116 
