136 
Итак, двадцать солдат, пятеро купцов и пятеро слуг.
– Вождь! – К северянину подошел Набон.– Ты нужен!
Сын Асхенны удивленно взглянул на маленького конгая. Его появление не входило в план.
– Прости, достойный! – сказал он сотнику. И отойдя: – Ну? Что?
– Взгляни на того купца, с повязкой на лбу! – прошептал Набон.
Светлорожденный оглянулся.
Купец сидел у стены барака. Человек как человек. Сидит на корточках в стороне от товарищей. Неприметное лицо неопределенного возраста. По сторонам не смотрит.
– Вижу! – сказал светлорожденный, подавляя раздражение.– Что дальше?
– Он здесь впервые!
– И что? Месяц назад прибыли тридцать шесть человек. Все – впервые!
– Он не торгует! – возбужденно проговорил Набон.– Он ровным счетом ничего не делает. Даже по сторонам не смотрит! И… Нор! Я не сводил с него глаз: он сидит так уже час и даже не шелохнется!
– Ладно! – сказал светлорожденный.– Я разберусь!
Решительным шагом он приблизился к купцу:
– Почтенный!
Купец поднял голову. Глубоко запавшие темные глаза глядели на светлорожденного. Сын Асхенны смутился. Он не знал, что сказать. Купец тоже хранил молчание.
«Не конгай,– подумал светлорожденный.– И не гурамец. И не северянин. А кто?»
Лицо, если не считать мрачноватых глаз, было невыразительным. Серая с красной строчкой одежда. Синяя головная повязка закрывает лоб до самых бровей. Ничего особенного. Нор мог бы поклясться, что, отвернувшись, вряд ли узнает его, встретив через день, таким неприметным был облик этого человека. Вот только глаза…
– Прости! – сказал светлорожденный и отошел, а купец снова застыл в неподвижности.
– Ты прав, Набон! – сказал он конгаю.– С этим купцом что-то не так! Не своди с него глаз!
– Ты не отменишь? – спросил Набон.
– Нет! Ты ничего не говорил другим?
– Ничего!
Светлорожденный кивнул:
– Хорошо! Все, как договорились! – Он похлопал маленького конгая по плечу и вернулся к сотнику.
– Торговля, достойный! – бросил он с оттенком пренебрежения.– Знаешь, воину никогда не стать торгашом!
– Угу! – согласился сотник.– Хотя среди торгашей я знавал добрых драчунов!
– Верно! Кстати, я вижу одного, новенького! Того, что сидит у дальнего барака! Кто он?
– К которому ты подходил? – сказал наблюдательный сотник.
– Да! Странный какой-то… Откуда взялся?
– Оттуда же! – Сотник расхохотался, а потом протянул светлорожденному флягу: – На-ка, хлебни еще!
Нор глотнул вина и посмотрел на тень ветрового шеста. Когда тень достигнет пучка красной травы, он выхватит из головной повязки шип и уколет им сотника. И тридцать его товарищей: кто – рукой, кто – с помощью духовой трубки, сделают то же с воинами, купцами, слугами…
«Хорошо,– подумал светлорожденный о сотнике,– что не придется его убивать!»
– Все готово! – доложил светлорожденному Лаонг.– Люди – в повозках. Пленники в бараке!
Конгай был одет в доспехи сотника стражи. Кольчуга оказалась ему тесновата, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза.
– Барак хорошо заперт? – спросил светлорожденный.– Я не хочу, чтобы кто-то из них умер, пока они беспомощны!
– Да, Нор! Я сам проверил! Там все, кроме двух купцов, владельцев кораблей. Сейчас они без сознания, но…
– Это еще что? – перебил конгая светлорожденный.
Все люди укрылись в повозках и фургонах. Те, что изображали стражников, сидели в седлах у ворот. И тем не менее из-за барака только что вышел человек. И двинулся прямо к светлорожденному.
Лаонг оглянулся и схватился за лук.
– Успеешь! – остановил его северянин.– Все пленники получили свою порцию? – Он не сводил глаз с подходившего к ним. И через миг узнал этого человека.
– Все! – твердо сказал Лаонг, который тоже его узнал.– Все! И этот – тоже! Набон дважды уколол его! Я еще удивился…
– Что ж! – констатировал светлорожденный.– Будем считать, что яд на него не подействовал!
– Я бы всадил в него стрелу! – не слишком уверенно предложил бывший сотник.
– Нет! Он один и вряд ли опасен! А если опасен…– Нор не закончил.
Человек приблизился к ним и остановился на расстоянии трех шагов:
– Хорошо сделано, вождь!
– Будет лучше, если ты, почтенный, вернешься в барак! – с нажимом проговорил светлорожденный.– Чтобы тебя не вернули силой! За жизнь свою не тревожься! Через день-другой…
Купец качнул крупной головой:
– Я не тревожусь. И поеду с вами, вождь.– В тоне его – ни тени сомнения. Но и светлорожденный тоже привык, чтобы ему повиновались.
136 
