50 
Санти расхохотался, а Эрд, опешив, уставился на урнгрийку.
– Мы тебе не нравимся? – ласково произнесла женщина.– Поверь, мы сделаем все, чтобы тебе было хорошо с нами!
– Урнгур, брат! – сказал Санти на конгаэне.– Попроси ее налить тебе вина, если ты согласен.
– Ты хорошо осведомлен! – так же на конгаэне откликнулся Эрд.– И по-урнгурски: – Налей мне вина, моя красавица!
– Меня зовут – Аснгли! – сказала женщина, наполняя бокал Эрда.
– А меня – Арани! – подхватила вторая, вкладывая Эрду в рот ломтик телячьего языка.
Синие глаза Арани были чуть потемнее, чем у Аснгли, а губы полнее и ярче.
– Уверяю тебя,– сказал Санти на конгаэне.– Здешний способ ухаживания прям, как прыжок парда!
– В таком случае, может, и мне налить тебе вина… Санти? – на конгаэне же произнесла Силгангмакузани.– Я рада, что в эту ночь могу не просить разрешения у твоей… госпожи!
– Вряд ли ты получила бы его! – ответил Санти.
– Я восхищаюсь тобой, с тех пор как впервые увидела! – Она нежно погладила руку Санти, державшую вилку.
– По-моему, ты лжешь! – заметил юноша.– Но ты, оказывается, не так уж плохо знаешь нас, не-урнгриа! Лучше, чем твои сестры, да?
Ее лицо сказало: да!
А губы:
– Ты догадлив!
– Это нетрудно! Но Ронзангтондамени кое-что не понравится, верно? Думаешь ли об этом ты?
– Я ее не боюсь! – В голосе женщины было вдоволь гнева и презрения, но звучала и нежность, предназначенная Санти. Смуглая прохладная ручка скользнула под кружевной обшлаг рукава его рубашки. Подаренной Ронзангтондамени, кстати.
– Оказывается, и ты, Повелитель дракона, знаешь о нас чуть больше, чем твои друзья! Не хочешь ли выйти в сад?
– Я еще голоден,– заметил Санти.
– Ночи Летнего Праздника – такие теплые! – проворковала женщина.– Последние теплые ночи перед долгой-долгой зимой! Так хочется насладиться ими сполна!
– Сад? – проговорил Санти с полным ртом.– А я думал, ты захочешь уединения.– Левой рукой он налил ей и себе вина: – Ничего, если это сделал я, а не ты? Твоя гордость Женщины Урнгура не пострадала?
– Зови меня – Лакли! Да, так даже лучше! Да! Да! Я хочу уединения! С тобой! – Она говорила жарким шепотом, приподнявшись, в самое его ухо, щекоча его теплым дыханием.– Уединения! С тобой! Но только не в этом доме!
И неожиданно отодвинувшись и убрав руки:
– Давай же поспешим, иначе уголок, который я присмотрела для нас в саду гостеприимной Генани, окажется занят!
– Ты думаешь? – Санти пододвинул к себе ящеричью грудинку и щедро полил ее вязким сырным соусом.
– Через час в саду не останется ни одного свободного ложа!
– Ложа? – пришел черед удивиться Санти.
– Я же сказала: Генани – заботливая хозяйка! – Силгангмакузани рассмеялась.– Знай она, что одно из них достанется нам с тобой, она спрятала бы под покрывалом ядовитую змею!
Санти молча приканчивал грудку.
– Мы идем? – Женщина положила руку Санти на свое колено.
– Хорошо! – сказал юноша, отодвигая блюдо и делая последний глоток из бокала.– Только я выйду один и подожду тебя снаружи.
– Ты все-таки боишься ее! – язвительно произнесла Силгангмакузани.– Зря! Во время Праздника у нее нет на тебя никаких прав!
– А я не хочу ее обижать! – отрезал Санти.
– Не важно! – улыбнулась урнгрийка.– Делай как хочешь! Можешь выйти вместе со своим другом. Мои сестры так накормили его, что он, пожалуй, сейчас уснет!
– У тебя острый язычок! – Санти опустил руку под стол, сжал упругое и теплое бедро под тонким шелком платья.
– Да! – Силгангмакузани прижала руку Санти своей ладошкой и, прищурив жадные густо-синие, как озерная глубь, блестящие глаза, облизнула губы: – Да! Острый!
– Эрд! Светлейший! – обернулся Санти к светлорожденному.– Не глотнуть ли нам воздуха с запахом осенних цветов?
– Мысль! – Эрд потрепал по щеке темноглазую Арани.– Вы с нами, девушки?
Обе урнгрийки расхохотались. Их очень позабавило обращение светлорожденного.
– Ну конечно, мой сладкий! – проворковала Арани и коснулась мокрыми от вина губами его изуродованной щеки. Эрд слегка отстранился.
Санти встал. В сторону Ронзангтондамени он даже не посмотрел. Поднялись и остальные – все, кроме Силгангмакузани.
Друзья вышли в сад. Арани и Ангсли – вместе с ними. На несколько минут они задержались у порога, вдыхая чистый воздух, в ожидании маленькой урнгрийки.
Ближние деревья сада были освещены лампами, укрепленными на стенах дома. Наверху серебрилась паутина тросов. Безлунное небо было черным. Свет звезд мерк в свечение ламп.
50 
