45 
Верблюд, который вез ее, пошел медленнее, и через несколько минут она поняла, что караван поднимается в гору.
Значит, они добрались до границы равнины, на которой стоял город. Салена прекрасно понимала, что, как только верблюды войдут под сень огромных деревьев, которые росли у подножия гор, герцог уже никогда не сможет ее отыскать, даже если захочет.
Но она ничего не могла сделать, и ей оставалось только молиться – молиться одновременно и Богу, и герцогу.
«Спаси меня! Спаси меня!»
Салена вновь и вновь повторяла про себя эти слова, всем своим существом стремясь к герцогу.
Быть может, каким-то сверхъестественным путем она окажется рядом с ним – ведь он так ей сейчас нужен!
«Вы нужны мне… Вы нужны… мне…»
Она повторяла это как заклинание и вспоминала, как он держал ее на руках, утешая.
Он был такой сильный, такой надежный, что все ее страхи улетучились, и эти последние несколько недель она была по-настоящему счастлива.
«Неужели у меня… никогда больше не будет… таких дней?»
Салена едва не задала этот вопрос вслух и застонала от мысли, что, может быть, навсегда потеряла герцога: она вдруг поняла, что любит его!
Она никогда не представляла себе, что человек может столько для нее значить.
Она была готова отдать ему не только свое сердце, но и всю себя.
Она поняла, что всегда любила его, и эта любовь была в каждой ее мысли, в каждом вздохе – а она этого не сознавала.
«Какой глупой… какой глупой я была!» – корила себя Салена.
Она могла бы понять, что это любовь, потому, что была счастлива, когда он был рядом. Ей бывало трудно расстаться с ним вечером: ведь до утра проходило так много времени – времени, которое казалось ей потерянным, когда она не видела герцога.
Она могла бы догадаться, что влюблена, потому что просыпалась с чувством, что ее ждет что-то прекрасное и чарующее.
Но она никогда об этом не задумывалась, зато теперь повторяла:
«Я люблю его! Я люблю его!»
Сейчас она понимала, что боль в груди, возникшая, когда он ушел к прекрасной леди Мортон, была ревностью.
Ревностью, потому что она боялась потерять его, ревностью, потому что эта женщина была намного красивее, чем Салена когда-нибудь надеялась стать.
«О Господи, пусть он любит меня… немного, – молила она, – совсем… чуть-чуть».
Она знала, что, если ей когда-нибудь придется расстаться с ним, она просто умрет.
Как много времени она потеряла, потому что не подозревала о том, что любит его! А можно было бы говорить ему, как много он для нее значит, как важно ей быть рядом с ним.
Но тут же Салена сказала себе, что это ничего бы не изменило. Герцог был просто… добр к ней – добр как человек, который помог кому-то в беде.
Конечно же, он не чувствовал к ней ничего, кроме этого.
Впервые Салена подумала о том, что жить на вилле вместе с герцогом было весьма предосудительно, а попросту говоря – непристойно.
Ей это казалось настолько в порядке вещей, что лишь сейчас она осознала, как это выглядит в глазах остальных.
Салена с ужасом представила, как леди Мортон рассказывает своим друзьям о том, что видела ее в гостиной у герцога, а те передают это еще кому-то, а те – еще… И вот уже весь Монте-Карло знает, что герцог живет у себя на вилле не один.
«Они скажут, что я его любовница», – подумала Салена, ведь именно своей любовницей хотел сделать ее князь Петровский.
Но эта мысль не вызвала у нее ожидаемого отвращения, наоборот, Салена вдруг осознала, что стать любовницей герцога – самая лучшая для нее участь.
И какая разница, что скажет свет?
Если он сделает ее своей любовницей, пусть ненадолго, она умрет счастливой, зная, что вкусила плоды рая, и ничто в жизни не могло с этим сравниться.
«Люби меня… люби хотя бы… немного!» – взывала Салена к герцогу.
Как жаль, что она не сказала ему этого раньше! Как было принято выражаться в этой стране, она была у его ног.
«Да, я у твоих ног», – повторила про себя Салена.
Она опять закричала мысленно, призывая его, чтобы она могла рассказать ему о своей любви.
Верблюд опять пошел быстрее, Салену качало, как в бурю на море, и она почувствовала, что ей вот-вот станет дурно.
Ей было ужасно жарко, и темная ткань, в которую она была плотно завернута, давила на лицо, словно маска.
Стук копыт стал почти не слышен, и Салена была уверена, что верблюды идут по песку.
Теперь она не сомневалась, что ее везут на одно из отдаленных плато, где живут свирепые берберы.
45 
