очень нудно 
96 
Она поспешила прикрыться, одергивая рубашку и стягивая распахнутые полы пеньюара.
– Давай я, – пробормотал Кит.
С раздражением, совершенно ей несвойственным, Элиза с трудом подавила желание ударить его по рукам и позволила помочь ей сесть, только тогда заметив пятна крови на бедрах, резко контрастирующие с белизной рубашки.
Она уставилась на эти пятна.
Ее утраченная девственность. Отданная в любви. Оскверненная раскаянием.
Явно не догадываясь о ее мыслях, Кит опустил ее рубашку вниз, скрывая свидетельство их недавней страсти. Когда он хотел было поправить ее одежду сверху, она ссутулила плечи и отвернулась:
– Я сама.
Он замер, потом уронил руки:
– Как хочешь.
Не обращая внимания на то, что пальцы не гнулись и плохо слушались, она застегнула все до единой пуговицы под самый подбородок, затем сделала то же самое с пеньюаром.
Встав, он протянул ей руку и помог подняться. Но вместо того чтобы отпустить, привлек к своей груди и коснулся поцелуем лба, нежным и почти бесполым, словно успокаивал ребенка.
– Прости меня, – проговорил он с угрюмым лицом и голосом таким мрачным и серьезным, каким не говорил никогда прежде. – Сегодня я совершенно потерял голову. Но ответственность лежит полностью на мне, и тебе не нужно беспокоиться. Я полностью готов поступить так, как того требует честь.
Честь? О чем он говорит?
– Уже очень поздно или очень рано – смотря как посмотреть. В любом случае сейчас тебе следует отправиться в постель и спать. Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить наши планы.
У нее между бровей залегла морщинка.
– О чем ты говоришь? Боюсь, я не понимаю.
– Ну разумеется, ты слишком наивна, даже сейчас, – Он вздохнул и пропустил ее волосы сквозь пальцы. – Мы должны пожениться, Элиза. Долг не оставляет нам выбора в этом вопросе.
Пожениться? Он хочет жениться на ней? Но нет, дошло до нее, не хочет. Он сказал о долге и чести, и еще обязанности, говоря, что у них нет выбора. Глубокая, щемящая боль разлилась в груди.
– Я обращусь за специальной лицензией, и мы сможем сделать это дело уже в этот уик-энд, в том случае, разумеется, если архиепископ даст нам разрешение. Учитывая обстоятельства, уверен, он не станет возражать.
Дело! Так вот чем будет брак с ней? Задачей, которая должна быть выполнена, какой бы нежелательной ни была? Своего рода наказанием, которого он не может избежать? Идея их союза прозвучала у него так же по-деловому, как поход к зубному врачу.
Боль ледяным осколком воткнулась в грудь. Может, именно это имеют в виду, когда говорят, что сердце разбито?
– Нет, – сказала она низким, ровным голосом. Услышав это слово, он замер.
– Нет? Что ты имеешь в виду?
– Я не выйду за тебя замуж.
В первое мгновение она сама не могла поверить, что сказала это. Неужели она на самом деле отвергла предложение Кита? Ведь, каким бы жалким оно ни было, это все-таки предложение.
Разве не этого она всегда хотела? Разве не об этом мечтала все долгие годы? О возможности стать женой Кита, жить с ним одной жизнью, рожать ему детей. И да, спать в его постели. Несмотря на неблагоприятные обстоятельства, она должна была бы ухватиться за эту возможность и с радостью принять его на любых условиях.
Но она не может сделать это, когда знает, что он только желает ее, но не более.
Когда знает, что он не любит ее.
А когда желание со временем угаснет, как наверняка случится, что останется ей, кроме горечи и печали?
Нет, решила Элиза, она не свяжет их узами неравного брака. Брака, которого он явно не желает. Брака, который постепенно будет отрывать от ее души по кусочку, пока от нее ничего не останется.
Лучше бы она приняла предложение лорда Маплвуда. По крайней мере с ним она чувствовала бы себя на равных, а не обузой, навязанной из-за одного опрометчивого поступка.
Как бы сильно ни любила она Кита, она заслуживает лучшего. И он тоже.
Кит сверлил ее сердитым взглядом.
– Ты должна выйти за меня. Она покачала головой:
– Не должна. А сейчас, как ты сказал, уже слишком поздно, и я устала. Это был длинный… насыщенный день.
– Насыщенный? Так ты называешь потерю своей девственности?
Его вопрос вызвал вспышку жара на ее холодных щеках. Он сжал руками ее плечи, придав голосу мягкий тембр:
– Я взял твою невинность, Элиза. Я скомпрометировал тебя и теперь должен исправить ошибку.
Если до этого она не была до конца уверена в правильности своего решения, то теперь ее решимость окрепла.
96 
