8 
Морган Траск держал ее обеими руками, в его зеленых глазах горела ярость. Силвер попыталась вырваться из его хватки, оттолкнуть его могучую грудь, вытащить револьвер и пнуть Моргана ногой, но ей не удалось ничего.
— Наслаждаетесь ванной, миледи? — В его голосе слышалась насмешка.
Силвер вздернула подбородок:
— Ванна была восхитительна.
— Я рад за вас, — сказал он, рывком вытаскивая револьвер из-за ее пояса. — Потому что сейчас у вас будет другая, не такая приятная.
Он сгреб Силвер в охапку, отнес к краю пристани и сбросил в воду.
«Ублюдок», — про себя выругалась Силвер, когда над ее головой сомкнулись волны. Ледяная вода пронзила холодом все тело.
Вынырнув, она лихорадочно заколотила руками по воде, стараясь одновременно отбросить с лица волосы, закрывшие ей нос и рот. Морган Траск стоял на краю пристани; на его губах играла усмешка. Ему явно доставляли удовольствие ее мучения, и Силвер почувствовала приступ невероятного гнева.
Не в состоянии удержаться на поверхности, Силвер, судорожно глотнув воздух, вновь погрузилась под воду.
Морган наблюдал, как она выныривает из-под воды и жадно хватает ртом воздух, с чувством удовлетворения. Пусть эта красотка как следует устанет и смирится со своей участью — тогда он бросит ей веревку. Он совершил дьявольскую ошибку, не прислушавшись к предупреждению Пинкарда. Но как он мог подумать, что от этой жалкой, измученной, слабой девушки может исходить какая-либо угроза?
И вот теперь у него раскалывается от боли голова и ноет плечо. Ну уж во второй раз он не совершит подобной глупости!
Морган внимательно вгляделся в воду. Там, где несколько секунд назад виднелась голова Силвер, сейчас можно было разглядеть лишь несколько пузырьков. Она уже давно скрылась под водой, вдруг сообразил Морган.
Черт бы ее побрал! Проклиная свою непрошеную гостью последними словами, Морган поспешно стащил с ног ботинки, бросил на землю китель и револьвер и прыгнул в воду. Не обнаружив Силвер под водой, он всерьез забеспокоился. Он ведь хотел только преподать ей урок.
Внезапно в его голову закралось подозрение, от которого он немедленно вынырнул на поверхность, как раз в тот момент, когда на лице Силвер, поднимающейся по лестнице на причал, появилась усмешка.
Чтоб она провалилась в ад! Он быстро подплыл к лестнице, поднялся на пристань и бросился следом за беглянкой. Догнать Силвер ему удалось, лишь пробежав почти целый квартал. Морган прыгнул на нее сзади, и они покатились по земле.
— Леди, вы всерьез испытываете судьбу, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Его тело придавило ее к деревянным доскам причала, и Силвер не могла даже вздохнуть, но Моргану в данный момент это было безразлично. Подняв ее на ноги, он завел руки Силвер ей за спину, случайно коснувшись при этом ее груди, и тут же в нем на миг проснулось желание. Морган постарался немедленно отогнать от себя наваждение, мысленно проклиная судьбу, навязавшую ему эту девушку.
— Так или иначе, но вам придется вернуться на судно.
Силвер проигнорировала эти слова и дернулась, пытаясь вырваться.
— Прекрати, Силвер, — громко предупредил оно такой угрозой в голосе, что она немедленно перестала биться в его руках.
Стянув платок со своей шеи, Морган обвязал его вокруг ее запястий. Качая головой от досады на то, что ему предстоит столь тяжкая миссия, он повел ее обратно к кораблю, лишь ненадолго задержавшись, чтобы подобрать с земли свои вещи и надеть ботинки.
Джордан, Куки и Гамильтон Рейли стояли возле поручней, когда он подвел Силвер к борту «Саванны». Завидев, какого пассажира ведет впереди себя Морган, Куки расцвел в улыбке.
— Боже, какая красавица! — с восхищением пробормотал старый кок. Невысокий, тучный, седовласый, в свои шестьдесят Грэндисон Эймс все еще таял как воск при виде красивых женщин.
— Теперь я вижу, что мистер Пинкард никогда не связывает людей без солидных на то оснований, — заметил Гамильтон Рейли.
Морган миновал их, не проронив ни звука. Спустившись по трапу, он провел Силвер в кают-компанию. Сейчас она выглядела не лучше, чем во время своего первого появления на корабле, с той лишь разницей, что на этот раз ее лицо было чистым. Морган с досадой подумал, что его пассажирка не унаследовала ни рассудительности отца, ни чувствительности матери. Единственное, что она, видимо, решила взять от своих предков, это буйный нрав ее деда.
8 
