4 
Перед глазами у Гардении потемнело, и она провалилась во мрак, который как будто подкрался к ней из-под пола и захватил в плен…
Придя в сознание, Гардения испуганно огляделась по сторонам.
Она лежала на диване в незнакомой комнате. Голова ее покоилась на мягких атласных подушках. Шляпы не было. Кто-то держал у ее рта бокал с какой-то жидкостью.
— Выпейте это, — скомандовал негромкий мужской голос.
Гардения послушно обхватила посудину губами и сделала глоток. И передернулась.
— Я не употребляю алкоголь, — попыталась сопротивляться она, но стакан лишь плотнее прижали к ее рту.
— Тем не менее вы должны выпить еще немного, — сказал тот же самый голос. — Вот увидите, это поможет.
Гардения повиновалась — другого выхода у нее не было.
Бренди приятно обжигающей струйкой проник ей внутрь. Через пару мгновений ее сознание немного прояснилось, а с глаз как будто спала туманная пелена. Она повернула голову и увидела англичанина. И даже вспомнила, как его зовут — лорд Харткорт.
— Простите меня, пожалуйста… Мне очень стыдно… — пробормотала она, догадываясь, что именно этот человек принес ее сюда и уложил на диван. Ее щеки заалели.
— Думаю, с вами не произошло ничего страшного, — ответил англичанин. — Просто переутомились в дороге. Когда в последний раз вы что-нибудь ели?
— Довольно давно, — смущенно и с явной неохотой произнесла Гардения. — В поезде еда слишком дорогая, а выходить на станциях мне не хотелось…
— Тогда ваш обморок — явление естественное, — сухо заметил лорд Харткорт и, поставив на стол бокал, который до сих пор держал у лица Гардении, прошел к двери, приоткрыл ее и с кем-то заговорил приглушенным голосом.
Гардения обвела комнату более внимательным взглядом.
По всей вероятности, это была библиотека.
Несмотря на то что головокружение и сильная слабость еще не прошли, Гардения поднялась и, свесив ноги вниз, села на диване. И тут же принялась приглаживать волосы, сконфуженно представляя себе, как беспорядочно они выглядят.
Лорд Харткорт закрыл дверь и вернулся к дивану.
— Вам не следовало подниматься. Я велел принести еду.
— Но я не могу продолжать лежать здесь, — ответила Гардения. — Мне необходимо разыскать тетю и сообщить ей, почему я была вынуждена приехать.
— Неужели вы и вправду племянница герцогини? — полюбопытствовал лорд Харткорт.
— Да, это так, — сказала Гардения. — Хоть ваш друг и не поверил мне. А почему он вел себя столь странным образом?
Вероятно, потому что находится в нетрезвом состоянии?
— Скорее всего, — согласился лорд Харткорт. — На вече ринках люди, как правило, выпивают.
Гардения понимающе кивнула.
Вообще-то ей очень редко доводилось бывать на каких бы то ни было увеселительных мероприятиях. Но ни на одном из них она, естественно, не видела ни столь пьяных кавалеров, ни дам, позволяющих носить себя на руках по лестницам.
— Вы предупредили тетю о том, что приедете сегодня? — спросил лорд Харткорт.
— Нет, — ответила Гардения. — Видите ли… — Она на мгновение замолчала, подбирая нужные слова. — Понимаете, некоторые обстоятельства вынудили меня приехать к ней без предупреждения.
— Осмелюсь высказать предположение, что герцогиня удивится, когда увидит вас. — Лорд Харткорт многозначительно повел бровью, и Гардения горячо заявила:
— А я уверена, что тетя обрадуется моему появлению!
Лорд Харткорт приоткрыл было рот, определенно намереваясь возразить, но ему помешал раздавшийся стук в дверь.
— Войдите! — крикнул он.
Лакей в бордовых одеждах внес в комнату поднос с множеством блюд и поставил его на стол у дивана. Здесь были и заливные трюфели, и дичь со спаржей, и омары под майонезом нежно-желтого цвета, и много других яств, одного взгляда на которые хватало, чтобы загореться желанием их съесть.
Правильных названий большинства из них Гардения не знала.
— Здесь слишком много всего! — воскликнула она.
— Съешьте то, что вам больше нравится, — настоятельно посоветовал лорд Харткорт. — Это сразу придаст вам сил.
Он неторопливыми шагами пересек комнату и остановился у столика, заставленного письменными принадлежностями и разнообразными безделушками.
«Интересно, почему он отошел? — подумала Гардения. — Настолько тактичен? Или вид человека, набрасывающегося на еду в столь поздний час, вызывает в нем приступ тошноты?»
Вообще-то в данный момент это было для нее не столь важно: от голода уже мутило рассудок. Она съела приличного омара и трюфели. И, насытившись, почувствовала значительный прилив сил.
4 
