очень нудно 
48 
— Неужели подобное возможно? — ошарашенно спросил Бертрам.
— Еще и как возможно, — ответил лорд Харткорт невозмутимо. — Скажу больше: это даже модно. Но о Анриэтте я был лучшего мнения.
— Ты хочешь сказать, что бросил ее?
— Я ничего не хочу сказать. — Лорд Харткорт откинулся на спинку стула.
— Ты поразительно высокомерен, Вейн! — закричал Бертрам возмущенно. — Что ты о себе воображаешь? Думаешь, тебе позволено все? Еще в пятницу вечером, находясь рядом с тобой в «Максиме», Анриэтта выглядела вполне счастливой. А сорок восемь часов спустя попыталась добровольно уйти из жизни! Ты чем-то ее обидел, это же очевидно!
Лорд Харткорт ничего не ответил. И Бертрам продолжил:
— Будь же хоть чуточку человечнее, Вейн! Я сгораю от любопытства и хочу знать, что между вами произошло. Весь Париж ждет от тебя объяснений. И ты обязан предоставить их нам, нравится тебе это или нет!
— Хорошо, — сказал лорд Харткорт. — Наша связь с Анриэттой окончена-. Поспеши сообщить об этом всем издателям газет.
— Я ничего не понимаю! — Бертрам покачал головой. — До недавнего времени ты был очарован Анриэттой. В пятницу она появилась в ресторане в подаренном тобой дорогом ожерелье. В чем дело, Вейн?
— У меня нет ни малейшего желания обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было, — ответил лорд Харткорт категорично. — И никому не советую пытаться что-то из меня выудить.
Бертрам осклабился.
— Мне просто жутко интересно, что между вами произошло. Неужели тебе трудно поделиться со мной?
— Ты никогда ни о чем не узнаешь, — холодно и твердо произнес лорд Харткорт.
— Ты упрям, как осел, Вейн! — вспылил Бертрам. — От меня-то ты мог бы ничего и не утаивать! Я был уверен, что все от тебя узнаю.
— Ты ошибался, — спокойно сказал лорд Харткорт.
— Не понимаю, почему ты так изменился, — задумчиво протянул Берти. — Когда-то ты был замечательным парнем.
— Правда?
— Я не имею в виду детскую пору, а также годы, проведенные вместе в Итоне. Я говорю про то время, когда мы оба уже повзрослели. Помню, ты возил меня по Лондону и относился ко мне настолько по-дружески, что эти дни запечатлелись в моей памяти как один из наиболее приятных периодов жизни.
Направляясь в Париж, я рассчитывал на то, что ты будешь так же рад моему здесь присутствию. Но теперь ты совсем другой.
— Я такой же, как прежде, — терпеливо ответил лорд Харткорт. — Но не люблю, когда кто-то сует нос в дела, касающиеся только меня одного. О своих отношениях с женщинами я не разговариваю ни с кем, пойми.
Бертрам медленно кивнул:
— Возможно, в этом ты и прав. Но происходит что-то странное, и мне очень хотелось бы во всем разобраться! Эта выходка Анриэтты, ее вчерашние попытки тебя разыскать… А еще этот нелепый субботний вечер! Ни с того ни с сего все вдруг пошло наперекосяк…
— Что ты имеешь в виду? — Лорд Харткорт насторожился.
— В тот вечер, когда я вышел вслед за мисс Уидон на балкон, тебя уже не было. А она едва не плакала. Что ты ей сказал?
— Едва не плакала? — переспросил лорд Харткорт, уклоняясь от ответа.
— На балкон вышли еще гости, — продолжил рассказывать Бертрам. — Мисс Уидон тут же сказала, что у нее болит голова, извинилась и ушла. Ты испортил мне вечер, Вейн.
Лорд Харткорт насупился.
— Извини, — пробормотал он.
— Вообще-то все было не так уж и плохо, — поспешно добавил Бертрам. — Я познакомился с премилой крошкой. Она пришла на вечеринку с дипломатическими представителями из России. У нее большущие глаза и высокие скулы, ну, ты знаешь этот славянский тип лица. — Его глаза заискрились. — После вечеринки, не найдя ее сопровождающих, мы поехали ко мне. Я сделал для себя невероятное открытие: в русских женщинах есть нечто такое, чего не найдешь ни в одной из француженок!
— Я рад, что ты хорошо провел время, Берти. — Лорд Харткорт улыбнулся.
— Конечно, с английской пташкой все обещало быть интереснее, но увы… — Бертрам шумно вздохнул. — Знаешь, мне кажется, что герцогиня решительно настроена не подпускать меня к своей племяннице. Не зря ведь она сразу отправила ее танцевать с тобой, когда мы только пришли.
— Боюсь, Лили считает тебя недостаточно богатым или недостаточно важным человеком, — сказал лорд Харткорт.
— Полагаешь, она отдаст свою Гардению тому, кто назначит за нее наивысшую цену? — спросил Бертрам. — Это просто омерзительно, не находишь?
48 
