очень нудно 
109 
— Я не стучу… Я им раза два «динаму крутанула», так они меня за это втроем «на хор» пропустили и выгнали. А стучит им Луизка-Кролик, которая у тебя позавчера ночевала…
— Ладно, — сказал Мика. — Вот тебе пара червончиков, одевайся и мотай отсюда. Только быстро!
Киса моментально оделась, подмазалась, хорошенькая — ну просто спасу нет! Чего на ней злость срывать?… Тем более вон и «естество» себя оказывает…
— А ну-ка, коленно-локтевое положение принять! — скомандовал Мика.
Киса поняла, что ее простили за эту сучку Луизку-Кролика, которая мало того, что ментам на Мишку стукнула, но и всему «Саду отдыха» растрепалась, что видела у Мишки-летчика пистолет. На радостях Киса тут же, не раздеваясь, задрала юбчонку и встала в ту позу, которую требовала зычная команда кадрового офицера.
С замечательным утренним наслаждением Мика самозабвенно справил свое мужское дело, принял душ и, вытираясь, вышел в кухню.
Киса, уже в шляпке-«менингитке», осторожно слизывала кремовую розочку с недоеденного вчера тортика из Елисеевского.
— Мишенька… Можно я этот тортик с собой заберу?
— О чем ты спрашиваешь?! Бери и катись…
… Поздно вечером Мика сунул свой «вальтер» и коробку с патронами в бумажный мешок из-под картофеля, все это запихнул в сетчатую сумку-авоську и этакой фланирующей походочкой, не торопясь, побрел по улице Ракова к Екатерининскому каналу.
Вышел на набережную, облокотился о чугунную литую решетку, словно нечаянно свесил авоську за перила, убедился, что вокруг нет ни одной живой души, и…
…аккуратненько вытряхнул из авоськи бумажный пакет вместе с пистолетом и патронами в черную, дурно пахнущую воду канала. Тяжелый пакет булькнул и исчез.
Наверное, нужно было просто разжать руку и «уронить» пакет вместе с авоськой, но в последнюю секунду Мика пожалел недавно купленную в «Пассаже» эту сетчатую сумку. И слава Господи!..
Потому что уже в следующую секунду почувствовал, как что-то острое уперлось ему в бок, и услышал, как кто-то, дыша ему в затылок добротным похмельным перегаром, не без юмора негромко проговорил:
— Ну-ка, ну-ка, фрайерок, чего у тебя там в карманчиках? Покажи-ка дяде! И не рыпайся, а то тебя потом сто докторов по чертежам не соберут. И курточку свою кожаную потихоньку сблочивай. Понял? Только не обделайся. Штанишки, говорю, не испачкай…
… Как же звали того инструктора по рукопашному бою в диверсионной школе, который обучал пацанов разным каверзным штукам? Мика помнил, что звали его Иван, а вот отчество — не то Митрофанович, не то Прокофьевич?… Очень был толковый мужичок. Убийца экстра-класса.
Мика осторожно и медленно повернулся. Высокий небритый, вполне пристойно одетый человек лет сорока весело смотрел Мике в глаза.
Теперь конец его финского ножа упирался Мике прямо в живот. Американская бежевая кожаная летная куртка на белом меху, которую Мика перед самым увольнением выторговал у одного кап-ярского жулика-интенданта, явно рисковала быть испорченной.
— Ножик-то отодвинь, — сказал Мика небритому. — Тебе носить эту куртку или мне — портить-то ее ни к чему…
«Нет. Это не КРАЙНИЙ случай», — подумал Мика и силой воли подавил в себе все, что обычно предшествовало УБИЙСТВУ.
— А ты, я смотрю, ухарь… — одобрительно, с оттенком уважения проговорил небритый и действительно отодвинул руку с ножом от Микиного живота сантиметров на десять — чтобы не прорезать ненароком бежевую кожу такой хорошей американской куртки.
Этого было совершенно достаточно, чтобы Мика молниеносно набросил двумя руками на финский нож свою авоську и крутанул ее так, что даже услышал хруст рвущихся связок в локте у небритого! И тут же со всего размаху еще и саданул ему ногой в пах…
Небритый взвыл, завизжал, скрючился и упал на каменные плиты у чугунных перил. Поджимая колени к груди, он катался по мокрому узкому тротуару и выл собачьим воем.
Мика вытряхнул из авоськи финку, ногой отбросил ее в сторону, наклонился к небритому и тихо проговорил:
— А теперь посмотрим, что у тебя в кармане, тварь подзаборная. А чтоб ты не очень мучился, мы тебе общий наркоз пропишем…
И ногой пережал небритому сонную артерию, как учил его Иван… Ну как его?… Митрофанович, что ли… Или все-таки Прокофьевич?…
Небритый тут же отключился. Мика обшарил его — оружия у того больше не было никакого. Какие-то адреса, телефоны на клочках бумажек. И справка об освобождении из мест заключения.
109 
