6 
— Я верну тебе запонку, — пообещала мадам Лебланк. — А пока объясни, что ты имела в виду, когда сказала, что я могла бы тебе помочь.
Она говорила так дружелюбно… Почему бы и не посоветоваться с этой милой женщиной? — подумала Ева и начала свой рассказ:
— Не знаю, говорил вам папа или нет, но мы унаследовали домик на Сент-Оноре. Он такой славный, такой прелестный, что мне невыносима сама мысль о том, чтобы бросить его и вернуться в Англию, как посоветовал мне посол.
— Ты хочешь остаться в Париже? — спросила Леонида.
— Я наполовину француженка и знаю, что была бы счастливее здесь, чем в Англии с папиными родными.
Мадам Лебланк улыбнулась, словно понимая ее, и Ева продолжила:
— Но я не знаю, где взять деньги на содержание дома. Бот если бы я могла найти работу, например, учить детей или еще что, где бы мне достаточно платили, тогда я бы могла позволить себе остаться здесь, в своем домике.
Леонида Лебланк уставилась на девушку:
— Ты хочешь сказать, отец не оставил тебе денег?
— Очень-очень мало, этих денег не хватит надолго.
— Тогда я должна подумать, — ответила француженка и как-то странно, почти оценивающе посмотрела на Еву.
Девушка невольно спросила себя, не является ли ее внешность ценным преимуществом?
Впрочем, скорее наоборот.
Еве хватало ума понять, что, если она будет работать гувернанткой у какой-нибудь дамы, хозяйка может счесть ее слишком хорошенькой и начать ревновать.
Девушка тревожно посмотрела на Леониду Лебланк.
Но даже беспокойство не помешало ей восхититься, как очаровательно ухитряется выглядеть эта француженка, даже лежа в постели с неприбранными волосами.
В дверь постучали.
— Entrez ! — крикнула мадам Лебланк.
Это был тот же слуга, что впустил Еву. Он держал в руке золотой подносик, на котором лежала карточка.
Прочитав ее, Леонида Лебланк приказала:
— Проводи мадемуазель Хиллингтон в салон и вели шеф-повару приготовить ей английский чай. Затем проведи лорда Чарльза наверх.
Она проговорила все это очень быстро и как бы в сторону.
Потом француженка обратилась к Еве:
— Послушай, дорогая, я хочу продолжить наш разговор и подумать, как тебе помочь, но у меня важный посетитель, которому я не могу отказать.
— Л понимаю, — откликнулась девушка, — конечно, я могу уйти и вернуться в другой день.
— Нет-нет, никаких других дней, — возразила Леонида Лебланк. — Ступай вниз и подожди, пока я освобожусь. У меня иногда бывают гости-англичане, так что мой повар знает, чем угостить их в четыре часа!
Она засмеялась, да так заразительно, что Ева рассмеялась тоже.
— Ну, беги, а я позову тебя, как только смогу, — велела Леонида, и девушка в сопровождении слуги отправилась вниз.
Пройдя через прихожую, они вошли в комнату — не ту, где Ева сидела до этого, а другую, побольше, но так же заставленную мебелью и так же утопающую в цветах.
Девушка заметила, что и в прихожей, прямо перед входной дверью, появилось несколько корзин с орхидеями и лилиями, которых не было там, когда она только пришла.
«Наверное, мадам Лебланк — актриса, — сказала себе Ева. — Бот почему у нее столько цветов! И должно быть, она очень знаменитая актриса!»
Девушка села на обитый бархатом диван.
И сев, пожалела, что не проявила большего любопытства и не заставила отца рассказать подробнее о его подругах.
Но одно было очевидно: мадам Леонида Лебланк разительно отличалась от всех, кого Ева встречала прежде.
Однако девушка не могла не чувствовать себя несколько шокированной.
Мадам принимала своего следующего гостя — лорда Чарльза, как она его назвала, — в спальне!
Глава 2
Когда Ева ушла, Леонида Лебланк встала с кровати и села за туалетный столик.
Она припудрила нос, смазала губы бальзамом и опрыскалась экзотическими духами, созданными специально для нее.
Затем француженка вернулась в постель, ожидая, когда лорда Чарльза проведут наверх.
Ева и не подозревала, что Леонида Лебланк была куртизанкой, причем не просто куртизанкой, а одной из двенадцати самых известных куртизанок Парижа.
Несмотря на свою молодость, эта дама уже заслужила прозвище «мадам Максимум».
Никто не знал наверняка, чему она обязана этим титулом — своим гонорарам, своим туалетам или своей расточительности. Но скорее всего причиной послужило число ее любовников.
Леонида прибыла в Париж с отцом, когда ей было всего пять лет.
6 
