Глава 16

Сон без сновидений, всепоглощающий, бесконечный. Сон, оставляющий только одно желание — спать и еще спать.

Салли вдруг осознала, что рядом кто-то тихо разговаривает. Потом она почувствовала на своем запястье чью-то крепкую руку, и внезапную боль от укола в плечо, и снова темнота, похожая на сон, только еще глубже.

Иногда она находилась в полудреме и ощущала безопасность и тепло постели, расплывчатые линии обстановки комнаты, шорохи, создаваемые кем-то, кому она инстинктивно доверяла, а потом опять проваливалась в темноту и крепко засыпала. В моменты, когда она приходила в себя, ей хотелось только одного — забвения. Ей не надо было больше ничего, только отдых измученному телу и сознанию. А затем вдруг она полностью проснулась.

Салли лежала с закрытыми глазами, чувствуя, что ее состояние изменилось, зная, что к ней вернулось сознание, что ей надо об очень многом подумать, многое узнать и насладиться первыми моментами между сном и явью.

В комнате кто-то был. Она слышала движение, осторожное, легкое, которое все-таки свидетельствовало о том, что Салли не одна в спальне. Она очень медленно открыла глаза. Шторы были полузадернуты, а жалюзи опущены так, что только очень тонкий луч солнца проникал в комнату, создавая в ней полумрак и ощущение прохлады.

Около дальнего окна Салли увидела медсестру. Теперь она знала, кто ухаживал за ней, чьи руки дотрагивались до нее, и кому она доверяла даже во сне. Салли повернула голову на подушке, чтобы получше рассмотреть ее лицо, но вдруг медсестра поднялась и подошла к кровати. Она внимательно на нее посмотрела. У женщины было приятное лицо, доброе и понимающее, а из-под шапочки выбивались седеющие волосы.

— Я так и знала, что вы проснетесь сегодня утром, — сказала она улыбаясь. — Вы не хотите что-нибудь поесть?

— Сейчас утро? — спросила Салли.

Сестра кивнула.

— Около десяти часов. Вы голодны?

— Думаю, что да.

Она подумала немножко и улыбнулась.

— Мне кажется, что я съела бы яйцо и выпила чашку чая, если это не слишком сложно.

Не успев договорить, Салли услышала какую-то возню на полу. Медсестра посмотрела вниз.

— Это ваша собака, — сказала она. — Он услышал, что вы заговорили. Ром был таким хорошим, просто золотым песиком, пока вы болели, но из комнаты его вывести оказалось невозможно.

— Можно мне его увидеть? — попросила Салли.

Она протянула руки и уставилась на них в изумлении. Каждый палец был перевязан, бинты доходили до запястий. Она чувствовала, что перевязаны также и голова, и ноги. Сестра, казалось, поняла, что значит удивление Салли.

— Вам сейчас гораздо лучше, можете мне поверить, — сказала она авторитетно. — А бинты очень скоро снимут. Но, прежде чем вы начнете задавать вопросы, позвольте мне принести вам поесть.

Она подняла Рома и посадила его на кровать.

— Не разрешайте ему вас слишком сильно беспокоить, — предупредила она и вышла из комнаты.

Ром в необычайном волнении крутился как волчок по своей хозяйке.

— Ром, дорогой мой Ром, — бормотала Салли, теперь наконец все события вернулись к ней в память.

Она вспомнила те ужасные часы в темноте подземного хода, путь, который ей показал Ром, свою борьбу с камнями, когда ей приходилось заставлять себя преодолевать каждое новое препятствие, сражаясь с холодом и сильнейшим желанием лечь и впасть в забытье. Что было после этого, она не могла вспомнить. История в ее памяти осталась незаконченной. Страх и боль во всем теле от передвижения камней, от попыток пролезть через отверстия, по которым ее вел Ром, а дальше — забвение.

— Ром, драгоценный мой, ты спас мне жизнь! — громко сказала Салли.

Он приветливо вилял хвостом, как будто соглашался с ней. В этот момент потихоньку открылась дверь и в проеме показалась голова Гертруды. Салли радостно воскликнула:

— Гертруда! Как я рада вас видеть!

— Вам лучше? Спасибо тебе, Господи! — сказала Гертруда и вошла в комнату.

— Да, мне гораздо лучше, — ответила Салли. — Долго я была больна?

— Достаточно долго, — заметила Гертруда. — Все очень боялись, что мы можем потерять вас.

— Боже мой! Неужели все было настолько плохо?

Гертруда кивнула головой, а Салли села повыше среди подушек, — Гертруда, — попросила она, — расскажите мне скорее, пока не вернулась сестра, что произошло?

  126