17 
– А, Паолина! – воскликнул он. – У нас гость.
Он жестом приказал ей подойти, и когда она сделала это, обратился к своему собеседнику.
– Ваша светлость, разрешите представить вам мою сестру.
Паолина присела в глубоком реверансе, и сэр Харвей сказал:
– Герцог Феррары только что любезно пригласил нас к себе сегодня вечером.
– О, вы очень... добры, ваша светлость, – наконец выговорила Паолина.
– Я был очень огорчен, услышав о том, что ваш корабль потерпел крушение, – сказал герцог. – Когда я узнал об этом несчастье, то решил лично убедиться, что вы не нуждаетесь в моей помощи. К счастью, вы целы и невредимы. А то я уж было распорядился насчет врача.
– Волею Провидения мы остались живы и здоровы, – ответил сэр Харвей. – Моей сестре, конечно, необходимо дня два, чтобы окончательно оправиться. А затем мы отправимся в Венецию.
– В конце недели я тоже собираюсь туда, – сказал герцог. – Я надеюсь, вы окажете мне честь путешествовать вместе. Это сейчас самый безопасный способ передвижения по Италии.
– Вы слишком добры к нам, – пробормотал сэр Харвей.
Паолина же, встретившись со взглядом герцога, опустила глаза и ничего не ответила. Она почувствовала внезапный приступ страха. Неужели, спрашивала она себя, это и есть тот человек, которого сэр Харвей выбрал ей в мужья? Если это так, то она этого не переживет.
Она не могла сказать, что герцог уродлив. Он был высоким, средних лет мужчиной со все еще стройной фигурой и четкими, аристократическими чертами лица. Но было что-то в его облике, что ей не нравилось, хотя Паолина не могла сказать, что именно.
«Я не могу пойти на это! Не могу!» – захотелось сказать ей, но она вовремя поняла, как смешно это будет выглядеть. Да и вообще, кто она такая, чтобы герцог Феррары, один из самых знатных и влиятельных вельмож в Италии, хотя бы посмотрел на нее дважды?
Герцог тем временем уже прощался.
– Я надеюсь увидеть вас обоих сегодня вечером, – напомнил он им. – Моя карета в вашем распоряжении. Я с нетерпением жду вас у себя в замке.
Паолина снова сделала реверанс, ничего не говоря, а сэр Харвей пошел проводить герцога до кареты, ждущей его у входа. Когда он вернулся, вид у него был недовольный.
– Неужели вы не могли быть немного полюбезнее? – спросил он. – Если не словами, так хоть взглядом можно было показать, что вы рады знакомству и хотите увидеться еще раз.
– Да, но я не хочу, – ответила Паолина.
– О Господи! Что это за женщина! – воскликнул сэр Харвей. – Ей предоставляется шанс попасть на вечер в один из самых известных и богатых домов Италии, а она воротит нос. Да что с вами?
– Я уже говорила, я боюсь, – ответила Паолина.
– Тогда забудьте о своих страхах раз и навсегда. Женщина, если только она не совсем глупа, должна уметь быть любезной с мужчиной, если она видит, что нравится ему.
– Конечно, в целом вы правы, – сказала Паолина. – Но я совсем не хочу нравиться ему.
Сэр Харвей помотал головой и засмеялся.
– О Боже! – воскликнул он. – Я и не представлял себе, что вы так высоко себя цените. Безусловно, вы красивы, но я даже в самых диких фантазиях не заходил так далеко. Герцог, к вашему сведению, является источником огорчений для всех здешних свах вот уже двадцать пять лет.
Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
– Я надеюсь, теперь вы чувствуете себя в безопасности. Кстати, насколько я знаю, у него есть постоянная любовница в Риме. Она оперная певица и дорого ему обходится. Изумруды, которые я видел на ней, когда последний раз был в Вечном городе, наверняка обошлись в сумму большую, чем доход от всех его виноградников за предшествующий год.
Паолина совершенно успокоилась и теперь ей было стыдно за совершенную глупость.
– Мне очень жаль, – пробормотала она виновато. – Я испугалась и поэтому вела себя так глупо.
– Испугались чего? – спросил сэр Харвей.
– Что вы выдадите меня за герцога независимо от того, хочу я этого или нет, – смущенно ответила она.
Он рассмеялся.
– Нет, нет, моя дорогая. Так высоко нам не взлететь. Мы удовольствуемся менее труднодоступными претендентами. И я надеюсь, что вы научитесь улыбаться.
– Это еще одна тема для уроков, – отозвалась Паолина.
Он отвернулся в раздражении.
– Если вы действительно боитесь, – сказал он, – то вы всегда можете выйти из игры, я вас не держу.
Паолина замерла. Затем она внезапно положила свою руку ему на плечо и с лицом, как у испуганного ребенка, спросила:
17 
