29 
Не сумев преодолеть искушение, Вирджиния поднялась по маленькой винтовой лестнице на галерею и обнаружила там не такие громадные, но, очевидно, более редкие книги. Многие из них казались неимоверно древними. Вирджиния шла по галерее, прикасаясь то к одной, то к другой книге, и в конце галереи, прямо над камином, увидела два небольших алькова с красными кожаными табуретами и высокими школьными партами, за которыми можно было сидеть и читать.
Обрадовавшись, как ребенок новой игрушке, она уселась в одном из альковов и в этот момент услышала, как внизу открылась дверь и кто-то вошел в библиотеку. Вирджиния поняла, что ее не видно, и, так как в эту минуту она была не в состоянии вновь встретиться с герцогом, замерла на месте. «Герцог решит, что я ушла, – подумала Вирджиния, – и не удивится моему отсутствию».
Через секунду, как она и предполагала, Вирджиния услышала, как дверь вновь открылась, и затем, к своему удивлению, она услышала голос:
– Привет, Маркус! Что ты здесь делаешь?
Это был женский голос. Манера говорившей растягивать слова производила приятное, даже чарующее впечатление.
– Шелмадин! Я думал, что ты с Себастьяном.
– Он избегает меня, – прозвучало в ответ. – Кажется, он поднялся наверх, пошел повидаться с матерью.
– И каковы твои успехи? – спросил мужчина.
– Нечем похвастаться, – ответила женщина по имени Шелмадин. – Он очарователен, но дальше мы не продвигаемся. Не думаешь ли ты, что его сердце все еще принадлежит Миллисент?
– Боже правый, нет! Этого не может быть, ведь она так подло обошлась с ним. Какое-то время сердце его было, конечно, разбито, да и стоит ли удивляться? Миллисент разбила столько мужских сердец, что другой женщине и не снилось. Но ты забываешь, что с тех пор Себастьян женился.
– Ничего я не забываю, его жена в сумасшедшем доме, что-то вроде этого, так что с ней можно не считаться.
Мужчина рассмеялся:
– К счастью для меня, не так ли? Я действительно потерпел бы полное фиаско, если бы она родила наследника.
– Мой дорогой Маркус! Себастьян молодой мужчина. Тебя в любом случае нельзя считать его соперником. – Тягучий голос внезапно умолк, а затем Шелмадин сказала: – О, мой дорогой! Не заставляй меня слишком сильно любить тебя. Это делает мою роль еще более трудной.
– Шелмадин!
Голос мужчины сделался хриплым. Затем наступила тишина, и Вирджиния поняла, что они, должно быть, сжимают друг друга в объятиях. Она не могла сообразить, следует ли ей объявлять о своем присутствии, и затем решила, что это вызовет слишком сильное смущение.
– Черт возьми, Шелмадин! Ты сводишь меня с ума! – с трудом произнес человек по имени Маркус после долгой паузы.
– О, Маркус! Мы должны быть вместе! – страстно воскликнула Шелмадин. – Мы должны! Боже! Мы не можем жить вот так. Моя портниха угрожает возбудить против меня дело, если я не оплачу по меньшей мере половины счетов к концу этой недели.
– Не напоминай мне о счетах. Скажу тебе только одно: в Лондоне становится все меньше мест, куда я могу пойти… Дорогая, попробуй вновь атаковать его сегодня вечером. Вытащи его на лунный свет, придумай что-то еще. Может, стоит войти в его спальню?
– Это слишком вызывающе, я не верю, что он попадется на такую удочку. Что с ним случилось? В прошлом у него было немало любовниц. Помнишь ту девушку, Гейети, о которой ты мне рассказывал?
– Помню! Помню! – произнес Маркус. – Но с тех пор, как умер старик, Себастьян, похоже, стал совсем другим. И от него мне, конечно, мало пользы. Боже! Как я ненавижу его! Он стоит между мною и всем, что так много значит для меня.
– Дорогой мой, я должна идти.
– Да, конечно. Нельзя допустить, чтобы нас застали вместе. Здесь единственное место, куда никто не заходит. Эти старые преданные слуги постоянно подглядывают и вынюхивают по всему дому… Шелмадин, прошу тебя, подумай обо мне. Положи этому конец, Шелмадин! Я молю Бога о его смерти!
На мгновение воцарилась тишина, а затем прозвучало:
– Прощай!
Вирджиния услышала, как открылась и тут же закрылась дверь. Она прождала несколько минут, затем Маркус вышел из комнаты. Только тогда она осознала, что почти не дышала из страха, что ее раскроют.
Кто были эти люди? И что означал их разговор? Неужели каждый человек в замке был одурманен мыслью о деньгах? И почему Маркус, кто бы он ни был, ненавидел герцога и желал ему смерти? Все это казалось зловещей тайной, и Вирджиния почувствовала, что поток новой информации буквально захлестывает ее. Она увидела все, ради чего приехала сюда, и теперь страстно желала исчезнуть.
29 
